Он слегка напоминал пустой плавательный бассейн с четырьмя каменными ступенями, которые спускались в прямоугольник зелени, окаймленный дорожкой из каменных плит. Траву на лужайке регулярно косил садовник, мистер Бриггс — он приходил каждый четверг, чтобы ухаживать за растениями и помогать природе там, где это необходимо, — но каменные части углубленного сада пришли в полное запустение. На стенах образовались большие трещины, а в одном углу каменная кладка полностью обвалилась, образовав такой большой пролом, что Дэвид мог бы туда пролезть при желании. Впрочем, так далеко он никогда не заходил и лишь просовывал в проем голову. Затхлое пространство за кладкой кишело всевозможными копошащимися в темноте существами. Отец Дэвида решил, что углубленный сад — самое подходящее место для бомбоубежища, если они решат, что без него не обойтись. Но пока он лишь складывал в садовом сарае мешки с песком и листы гофрированного железа, к большой досаде мистера Бриггса, которому приходилось пробираться через эти завалы за своими инструментами. Углубленный сад стал тайным приютом Дэвида за пределами дома, особенно когда он хотел избавиться от книжного шепота или от вторжений Розы в его жизнь, осуществляемых из лучших побуждений, но для Дэвида нежелательных.
Отношения Дэвида и Розы нельзя было назвать безоблачными. Выполняя просьбу отца, он старался всегда быть с ней вежливым, но не любил ее и возмущался тем, что она стала частью его мира. Не просто потому, что Роза завладела или пыталась завладеть местом мамы, хотя и это было достаточно плохо. Ее попытки готовить на обед то, что он любил, несмотря на строгое нормирование продуктов, раздражали Дэвида. Роза хотела, чтобы он полюбил ее, и от этого нравилась ему еще меньше.
Вдобавок ко всему, Дэвид считал, что ее присутствие отвлекает отца от воспоминаний о маме. Отец так крепко был связан с Розой и их младенцем, что начал забывать о покойной жене. Маленький Джорджи оказался требовательным ребенком, он непрерывно кричал и вечно болел, так что местный врач был в доме частым гостем. Отец и Роза души не чаяли в ребенке, даже когда он всю ночь не давал им спать, отчего они потом ходили усталые и раздраженные. В результате Дэвид все чаще оказывался предоставлен самому себе, отчего испытывал и благодарность к Джорджи за эту свободу, и обиду за невнимание к своим собственным нуждам. Однако он получил больше времени для чтения, и это было неплохо.
Чем сильнее очаровывали его старые книги, тем больше он хотел узнать что-нибудь об их бывшем владельце, потому что они явно принадлежали кому-то, очень похожему на Дэвида. Наконец на форзацах двух книг он увидел имя: Джонатан Талви — и очень захотел узнать об этом человеке побольше.