Он замолчал. Гномы уставились на него, будто он был слегка не в себе.
— Э-э, разве нет? — добавил он.
— Ей пришлась по вкусу их каша, — сказал Собрат Номер Один, слегка постукивая себя по носу, как будто открывал Дэвиду большой секрет. — И ей все время было мало. В конце концов медведям это надоело, ну вот и все. «Она убежала в лес и больше никогда не возвращалась к медведям». Правдоподобная история!
— Вы хотите сказать… они убили ее? — спросил Дэвид.
— Они съели ее, — ответил Собрат Номер Один. — С кашей. Вот что в этих краях означает «убежала и больше никогда не возвращалась». Это означает «съели».
— Гм, а как насчет «и жили они долго и счастливо»? — несколько неуверенно спросил Дэвид. — Что это означает?
— Съели быстро, — сказал Собрат Номер Один.
И с этими словами они подошли к домику гномов.
XIV
О БЕЛОСНЕЖКЕ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЧЕНЬ ПРОТИВНОЙ
— Вы опоздали!
Барабанные перепонки Дэвида зазвенели, как колокола, когда товарищ Собрат Номер Один открыл парадную дверь и очень нервно закричал:
— Э-ге-гей, мы дома!
Таким ласковым голосом отец Дэвида говорил с мамой, когда поздно возвращался из паба и знал, что ему грозят неприятности.
— Не грузите меня энтими вашими «мы дома», — последовал ответ. — Где вы шлялись? Я подыхаю от голода! Брюхо — как пустой бочонок.
Дэвид никогда не слышал подобного голоса. Это был женский голос, глубокий и высокий одновременно, как те гигантские впадины, что будто бы есть на дне океана, только не столь влажный.
— О-о-о-о-о-о, слышу, как там урчит, — продолжал голос. — Эй вы, ну-ка слушать!
Из-за двери высунулась большая белая рука, схватила Собрата Номер Один за шиворот, оторвала его от земли и рывком утащила внутрь.
— О да, — через пару секунд произнес Собрат Номер Один. Голос его звучал слегка приглушенно. — Я слышу.
Прежде чем переступить порог, Дэвид пропустил в дом всех остальных гномов. Они входили, словно узники, которым только что объявили, что у палача появилось немного свободного времени и он отрубит еще несколько голов, прежде чем отправится домой пить чай. Дэвид обернулся и окинул долгим взглядом темный лес, размышляя, а не остаться ли ему на улице.
— Закройте дверь! — послышался голос. — Я замерзла. Зуб на зуб не попадает.
Дэвид понял, что выбора у него нет, вошел в дом и плотно закрыл за собой дверь.
Он никогда еще не видел такой громадной и тучной дамы. Лицо ее покрывал густой слой белил. Черные волосы были собраны сзади и украшены пестрым бантом, губы накрашены лиловой помадой. На ней было розовое платье, в котором мог разместиться небольшой цирк-шапито. К складкам этого платья дама прижимала Собрата Номер Один, дабы ему слышнее были странные звуки, исходящие из огромного живота. Маленькие ножки гнома едва-едва касались земли. Платье дамы было украшено таким количеством ленточек, пуговиц и бантов, что Дэвид изумился: как она запоминает, какие из них нужно расстегивать и развязывать, а какие служат просто для красоты. На ноги она напялила шелковые туфельки на три размера меньше, чем следовало, а кольца на ее пальцах почти терялись в складках кожи.