— Девятнадцать. Через два месяца исполнится двадцать.
— Так… Это уже хуже…
— Почему?
— Почему? Я думал, тебе не больше четырнадцати, что ты еще ребенок. Теперь я знаю, что нет…. — Натан нахмурился.
— Что это за шум? Как будто свинью режут.
— Человек кричит. — Натан встал и закрыл иллюминаторы. — Постарайся не думать об этом.
— Это тот… тот человек, что уронил балку?
Клеменс почувствовала, что по ее щекам текут слезы.
— Перестань плакать, ты ничем ему не поможешь.
— Но они убивают его! Ты можешь что-нибудь сделать?
— Нет.
Клеменс зарылась лицом в подушку.
— Клем. Клеменс…
Она помотала головой.
— Ну же. Иди сюда. — Присев на койку, Натан осторожно приподнял ее и прижал к себе.
Теперь она слышала только стук его сердца и его дыхание. Ни один мужчина раньше не обнимал Клеменс, кроме отца. У него были поистине медвежьи объятия.
— Ты такой тощий, Клем.
— Я всегда была худой. Когда отец умер, я почти перестала есть, а потом, когда поняла, что собой представляет дядя Джошуа, вообще потеряла аппетит. В ту ночь, когда я сбежала, они заставили меня поесть. Видимо, кузену Льюису не хотелось ложиться в постель с такой худышкой. Он сказал, что я похожа на мальчишку. Это навело меня на мысль о переодевании.
— Как ты выбралась из дома?
— По плющу. Потом украла лошадь. Перед тем как сбежать, бросила платье в море. Они думают, что я мертва. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Что ты собиралась делать потом?
— Уплыть на другой остров, найти там работу.
Как бы хорошо Натан к ней ни относился, Клеменс порадовалась, что он не знает ее фамилию. Иначе кто знает… Он мог счесть ее неплохой заложницей.
— Чего бы тебе сейчас хотелось? — поинтересовался Натан.
— Принять ванну.
Он вздохнул:
— Да… я сейчас это организую, правда, вода будет холодной.
Клеменс кивнула, даже не вслушиваясь в его слова. Теперь он знал, что она — женщина…
— Натан… — Клеменс коснулась его руки, не зная еще, о чем хочет спросить.
Склонившись к ней, Натан прильнул губами к ее губам.
Как же он сразу не понял, что Клем — женщина? Инстинкт подсказывал Натану, что здесь что-то не так, а за свою жизнь он научился прислушиваться к инстинктам. Видимо, он слишком сосредоточился на том, чтобы попасть в команду «Морского скорпиона» и не угодить на тот свет. Желание выжить заглушило голос инстинкта.
Натан все еще сжимал Клеменс в объятиях, так нежно лаская ее губы своими губами, словно она была сделана из фарфора. О да, Это не девочка, а женщина, пусть юная и невинная.
Давно уже он не испытывал таких чувств к женщине. Если быть точным — семь лет.