— Гм… — Мактирнан посмотрел на карту, потом поднял глаза на Натана. — Кажется, вы и впрямь неплохой штурман. Кивнув, он повернулся к своему помощнику: — Бросайте якорь, мистер Катлер.
Натан принялся сворачивать карты. Клеменс поспешно схватила секстан и подзорную трубу, сунула в карман своей куртки блокнот.
— Куда это вы, черт возьми, собрались, мистер Станье?
— Внести поправки в карту и поспать, капитан. — Голос Натана звучал спокойно, но Клеменс почувствовала, как он напрягся. Ее сердце заколотилось.
Помолчав несколько секунд, Мактирнан кивнул:
— Если нам придется удирать через этот пролив, я хочу иметь точную карту.
Они были уже у лестницы, когда капитан снова заговорил:
— Пять склянок, мистер Станье.
— Слушаюсь, капитан.
Клеменс спустилась вслед за Натаном, испытывая одновременно усталость и возбуждение. Очутившись в каюте, она выложила свой груз на стол и повернулась к Натану, не в силах сдержать улыбку.
— Ты был великолепен! Как тебе удалось оставаться таким спокойным, когда этот стервятник следил за каждым твоим движением? И эта карта… Там столько ошибок, я видела твои пометки. — Клеменс с восхищением посмотрела на Натана. — Это было чудесно!
— Вот именно — чудесно. Это было одно сплошное чудо. — Натан привалился спиной к двери и закрыл глаза. — Не хотелось бы пережить это снова.
— Но ты был таким уверенным в себе, — запротестовала Клеменс.
Он просто устал, вот и все, сказала она себе. Ее вера в Натана была непоколебима. Он открыл глаза, посмотрел на девушку и вытянул правую руку — она едва заметно дрожала.
— Это трюк, Клеменс. Никогда не позволяй им заметить, что ты испытываешь страх, никогда не позволяй себе поддаться страху.
— Ты испытывал страх? — недоверчиво спросила Клеменс.
— Только глупец ничего не боится. Прислушайся к своему страху, сделай все, чтобы подготовиться к опасности, а когда настанет время действовать, отмети страх прочь.
— Я думала, что страх — признак слабости, — призналась Клеменс.
Натан снова закрыл глаза. Он по-прежнему стоял у двери, словно не в силах был дойти до койки.
Приблизившись к нему, девушка обняла его за талию и прижалась лицом к груди.
— Эй, что это ты делаешь? — удивленно спросил Натан, но не сделал попытки отстраниться.
— Обнимаю тебя. Ты заслуживаешь этого. Не думаю, что тебя часто обнимали.
Натан тихо рассмеялся. Клеменс почувствовала, как ее щеки заливает жаркая волна румянца, и отстранилась от Натана.
— Я не имею в виду объятия, за которые нужно платить, — сказала она. — Я имею в виду дружеские объятия.
Выдвинув стул, Клеменс потянула Натана за рукав: