Ричард покачал головой:
— Нет. Она сказала, что работает над эскизом библиотеки в перспективе. — Он покраснел. — Я… Мне очень жаль, Макс. Я был неприветлив с ней, ты знаешь. — Он сглотнул. — Точнее говоря, в тот последний раз я был с ней чертовски груб.
Макс только кивнул. Его терзала совесть. Верити так старалась сломать стену, которую он установил между ними, а он давал отпор каждой ее робкой попытке.
Его свобода. Его здравомыслие. Любой ценой. Только… он никогда не представлял себе, что она заплатит эту цену.
Миссис Хенти сообщила ему, что ее милость взяла корзинку и отправилась гулять сразу после завтрака.
Макс поморщился, получив эту информацию.
— Спасибо, Хенни, — сказал он. — Когда ее милость вернется, возможно, вы могли бы спросить ее… Я имею в виду, сказать ей… предложить, если будет на то ее желание, пообедать сегодня вечером с мистером Ричардом и мной.
— Конечно, милорд.
Сухой тон экономки насторожил его. Он внимательно посмотрел на нее:
— Что-то не так, Хенни?
Она еще сильнее поджала губы.
— Ну, я не вправе говорить это, мастер Макс, но…
Макс напрягся. Когда Хенни вспоминала о своих правах и называла его мастером Максом, это означало, что надвигается буря. Ему было известно о трениях между Хенни и ее хозяйкой, но он думал, что проблема в прошлом. Пусть лучше Верити разберется с этим самостоятельно.
— Было бы лучше, если бы вы спросили ее милость сами. Сказала я ей вчера вечером, чтобы она спустилась, но она внимания не обратила, а она ведь ест столько, что воробей бы с голоду помер. Поковыряет вилкой в тарелке и отставит. В точности как тогда, когда она только приехала. Говорит, что не голодна… но спросите меня, и я скажу, что она не может есть, когда расстроена!
Макс выругался, и миссис Хенти уставилась на него яростным взглядом:
— Не говорите подобных словечек! Или я не поленюсь, наварю мыла из бараньего сала и вымою вам рот! Разве не ясно, что ее милость еще не чувствует себя здесь как дома. Может быть, она скучает по своей семье.
Макс закашлялся при мысли о Верити, скучающей по Фарингдонам, и тут его совесть сдавила ему горло. Чем он лучше?
Миссис Хенти вытащила носовой платок и высморкалась.
— Да, сэр. Ее милость была так добра! Я сказала ей, предупредила, что ухожу, и рассказала ей о Саре, что ее нужно уволить, но ее милость ничего этого не позволила.
Макс попытался разобраться в путанице:
— Хенни, что такое с Сарой? И почему вы решили уйти?
— Как же это? Значит, миледи не сказала вам ни слова?
Он сдержался и не ответил ей, что последними словами, сказанными ему ее милостью, было пожелание идти к черту. Вместо этого он покачал головой: