Внезапно раздавшийся голос Шери был очень тихий. Однако все посмотрели в ее сторону.
- Почему вы так ненавидите меня, мистер Лесли?
Малком прищурившись уставился на нее. Шери была очень бледна, на ресницах ее еще блестели слезы, но она уже полностью владела собой. На руке ее, прижатой к груди, поблескивал аметист - подарок Париса. Взгляд Малкома остановился на кольце.
- Это кольцо... Где ты взяла его?
- Мне отдала его тетя Бет, - ответил Парис за свою невесту. - Она просила подарить кольцо моей любимой женщине. Что я и сделал.
- Бет не имела права! Она поступила как воровка! - Малком жадно глотнул воздух, словно задыхаясь. - Это кольцо я подарил.., моей Маргарет.
- Оно вас и выдало, - мрачно пояснил Норман. - Марджи его носила, когда познакомилась со мной. Я хорошо его помню. Как только увидел кольцо, я сразу догадался, кто стоит за всем этим.
Он взглянул на Малкома с откровенной ненавистью. Затем, усмехнувшись, обратился к Парису:
- Но твой дед обманул тебя, юноша, он ведь всегда обманывает. Для него это обычное дело. Он не даст тебе ни гроша, как, впрочем, и я не позволю тебе больше приближаться к моей внучке. Сегодня же она улетает в Америку со своей матерью.
Парис не отрываясь смотрел на своего деда.
- Маргарет вернула тебе кольцо, когда расторгла помолвку, и ты отдал его своей жене, моей бабушке. Но она никогда не носила его, потому что чувствовала: раньше оно принадлежало другой женщине. Той, которую ты на самом деле любил. А до чувств жены тебе никогда не было дела.
- Мне ни до кого, кроме Маргарет, не было дела, - хрипло подтвердил Малком. Он сделал неверный шаг вперед, протянул высохшую руку к Шери, словно хотел к ней прикоснуться. - Пусть она носит это кольцо, - прошептал старик. У нее те же глаза. И те же губы... Марджи, о, моя Марджи...
- Нет! - возразил Парис, становясь у него на пути. - Это Шери. Моя Шери, женщина, которую я люблю.
- Как ты смеешь? - взорвался Норман. - После всего зла, что ты причинил ей!
- Я не оправдываю моего поведения, - покачал головой Парис. - Когда я увидел Шери в первый раз, я действовал по наущению деда, и мне смертельно стыдно в этом признаваться. Но потом я следовал только велению собственного сердца.
Он тряхнул непокорными кудрями.
- Да, сначала я согласился на план Малкома, чтобы сохранить галерею. Тогда это было все, что для меня имело значение, дело моей жизни. Но знакомство с Шери многое изменило. Теперь она значит для меня больше, чем все галереи мира, и так будет всегда, даже если она прогонит меня прочь, на что имеет полное право. Но моя жизнь станет пустой без нее.