— Где все? — спросил Шестинский.
— Там. — Кузьмич показал рукой на подволок. — Через аварийный полезли! Шестинский передал трубку Кузьмичу, сказал, чтобы был внимателен, чтобы моториста не отпускал, не исключено, что когда Ефимук заметит ребят, то откроет котельную и попытается удрать через машину, и побежал наверх, через коридоры на ют, к аварийному входу. Матросы толпились около лаза, заглядывали внутрь, он растолкал их и ввинтил полнеющее тело в узкий темный овал. Придерживаясь за скоб-трап, он не спустился, а съехал вниз, ободрав ладони. Клинкетная дверь в котельную была открыта, он пролез внутрь, выпрямился и увидел мечущихся людей за паровым котлом, замахнувшегося на кого-то Малова, его злые глаза, эхом отдающие от переборок:
— Ах ты, вонючий гад, я убью тебя, убью паскуду…
Когда Ефимчука вытащили наверх, Шестинский придвинулся к Малову почти вплотную, сказал с тихой злостью:
— Я отстраняю вас от руководства судном, дела сдадите старпому, письменное подтверждение берега получите завтра. И учтите, если не спасем Сухова, будут другие меры!
Туман развеялся, последние его клубы поднялись высоко в небо и там в зените расползлись, согреваемые солнцем. Поверхность моря заголубела, заиграла в светящихся бликах. Плавбаза «Крым», медленно раздвигая форштевнем зеркальную гладь, приближалась в заданные координаты. С выступа носовой надстройки Людмила Сергеевна видела, как плавно расходятся волны и гаснут вдали, сливаясь друг с другом. Теперь, когда туман спал, она вновь воспрянула надеждой на спасение Сухова. Ее Сухова.
— Стоп, машина! — крикнул наверху капитан.
База прошла чуть вправо по инерции и замерла в примерном квадрате, где пропал Сухов.
— Ботя, — крикнул капитан: он всегда называл так боцмана. — Ботя, готовь шлюпки!
На широкой палубе базы забегали матросы в оранжевых нагрудниках, заскрипели шлюпбалки, боцман влез в шлюпку. Спустили штормтрап, у которого уже собрались матросы.
— Все катера готовь, ну что за народ! Ботя, все, а не только третий номер, — крикнул капитан в мегафон.
Людмила Сергеевна оторвала взгляд от суеты у шлюпок и снова с надеждой начала всматриваться в даль. Там, слева по носу базы, у самого горизонта, низко над водой она разглядела чаек: черные точки кружились на одном месте.
— Посмотри, Аверьянович, — крикнул наверху радист, — видишь вдали…
Из рубки тоже заметили чаек.
— Просто так птицы не будут кружить, дай-ка бинокль посильней, — сказал капитан.
Людмила Сергеевна почувствовала, как все дрожит, напрягается внутри, а вдруг… Она даже боялась подумать, чтобы не спугнуть догадку. Просто стоять и ждать она больше не могла; мгновенно — один пролет трапа — и взлет на мостик. Она буквально вырвала бинокль из рук вахтенного. Линзы приблизили чаек, но не больше.