— В ангаре без изменений, по вашей стороне тоже. По противоположной и с боков всё чисто. Мля, что делать-то с ней?
— Мы заходим.
В ангаре было тихо, темно и пусто. В углу одиноко стоял старый погрузчик, а в середине противоположной воротам стены вырисовывался контур двери, ведущей на склад. В динамиках шлемов по-прежнему слышались звуки, как если бы кто-то бился головой в железную дверь. Артемьев приблизился к ангарной двери на десять метров, показал Максу остановиться и взял её на прицел.
— Внутри всё чисто. Кость, ну мне ж с камер видно, пусто там. Открывать?
— Миха, порядок есть порядок. Нимов тебе потом про немецкий орднунг лекцию прочитает. Открывай внутреннюю.
Дверь со скрежетом поползла вверх. Нервы напряглись у всех, даже у Захарова, который хоть и видел, что в коридоре никого нет, однако помнил, что на Аномальных ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов. Особенно, когда над ухом у тебя кто-то тоскливо воет. На пульте управления дверью зажглась зелёная лампочка. Дежурный свет за дверью сменился на полное освещение — База выходила из режима полуконсервации.
Проверка заняла час, в течение которого Артемьев извёл Захарова вопросами о местонахождении Машки и требованиями отчётов о ситуации на улице. Захаров вяло отругивался, что буде он заметит какие-либо изменения, то сразу же об этом своё нынешнее командование и оповестит. Сетовал он также на то, что у роли координатора имеется один существенный недостаток, а именно невозможность, в случае чего, помочь находящимся внутри товарищам и если вдруг их там кто-то начнёт кушать, то картиной этой будет нанесён непоправимый урон по его тонкой душевной организации. Под конец Захаров пожаловался, что катькин вой из грузового отсека его уже достал окончательно и сейчас он либо её пристрелит, либо застрелится сам. Макс, который тоже слышал эти тирады их координатора, уверил того, что как только они закончат с проверкой базы, он лично перетащит Катю в виварий, который, как к тому моменту выяснилось, вполне себе исправно функционировал, хотя и был пустым. Также он напомнил Артемьеву, что нервы подчинённых надо беречь, что мертвячьи голодные песни этому ну никак не способствуют, и что как не оттягивай визит на командный пункт, где наличествует мертвячка, но идти туда всё равно придётся. Артемьев тяжело вздохнул, спросил у небес, почему же он не подался в военные сталкеры, но согласился.
— Движение на командном, — с Захарова в один момент сдуло всё его утомление. — Симонова покинула кресло и переместилась в спальное помещение дежурного.