— Значит, не судьба была ему, — вставил я реплику. — Ну, а также, мужик, если бы ты окончил нормальное военное училище, то на звук стрелял бы хуже. А так — рефлексы сработали.
— Точно. Пьяный был. Не думал. Долго еще идти?
— Не знаю, по-моему, мы уже и прошли. Стой, мужики! Назад, мы прошли.
Развернулись назад и через тридцать метров обнаружили этот злосчастный столб. Собрались вокруг него.
— Как его тащить-то?
— Хрен его знает.
— Большой дурак.
— Будем стоять или потащим? — не выдержал я.
— Давайте, хватаем.
— А может, кантовать будем? — кто-то с надеждой в голосе спросил.
— Он хрупкий. Пока докантуем — одна арматура останется.
— Хрупкий, хрупкий, а тяжеленный, небось.
— Взяли!
Нас было пятнадцать человек. Раненых, кто не мог двигаться или сильно ослаб, мы оставили на завале. Там же оставили и все свое оружие. Оно бы только мешалось. В темноте мешались, толкались, сопели, поднимая этот бетонный столб.
— Бля, ну и тяжесть! — слышалось из темноты.
— Когда вернусь домой, то напишу, чтобы этих сволочей делали только из алюминия. Ногу, ногу осторожней!
— Так ты ее не подставляй!
— Я ее не подставляю, я перехватывал.
— Все взяли?
— Взяли.
— Сейчас я слоника рожу.
— Я сейчас сам слоником стану.
— Пошли.
— Какой пошли! Я под ним оказался.
— Держите, держите, мужики, я под ним!
— Вылазь. Стой! Что ты там делаешь? Филонишь?
— Какой «филонишь». Я споткнулся.
— Под ноги, урод, смотри.
— Так ни черта не видать!
— Все равно смотри.
— Тихо, мужики!
В темноте послышался шорох, было слышно, как под каблуком взвизгнула щебенка.
— Неужели духи? — кто-то спросил прерывистым шепотом.
Держать эту бетонную хренотень становилось все труднее. Когда идешь, то вроде легче, а на месте — невмоготу. Ладони стали совсем влажными. Мышцы «забились» кровью и стали каменными, неуправляемыми. Оружия нет. Так, только у кого-нибудь, может, есть пистолет. А у остальных, кроме гранат и ножей — только голый энтузиазм. И еще бетонная дрянь на слабеющих руках.
— Мужики, мужики! — кто-то тихо позвал нас. — Вы где?
— В гризде на верхнем гвозде!..твою мать! — послышалось впереди меня.
— Пошли вперед!
— Пошли, а то сейчас уроню! — кто-то взмолился.
— Что тебе надо?
— Мужики! Там наши подошли. Мы им канат уже перекинули.
— Канат — это хорошо. Если бы сейчас эту дрянь перекинуть, вот это тоже хорошо!
— Ладно, пошли живее.
— Стой!
— Что опять?
— Упал, а эта дрянь на голову сверху. Больно!!!
— Череп цел?
— Что ему будет?
— Пошли. Вперед.
Опять матерясь и проклиная эту тяжесть, мы тронулись. Наконец увидели, как на той стороне реки в свете фар суетятся люди. Наши. На-а-а-а-ши!!! Сил прибавилось. Все побежали вперед. Благо бежать было легко. Начался спуск к реке. Скользя по глине на разъезжающихся ногах, несясь под тяжестью долбаного столба, мы чуть не свалились в воду. Начали поднимать столб и перебрасывать его на другой берег. Тут уже и раненые подключились. Поднимали один конец столба и, подвигая, старались перекинуть на другой берег. Столб, тяжелый, как танк, перевешивался и падал в воду. Кое-как вытащили его, и снова. Холод, вода, ночь. С другого берега нас стали освещать фарами. Появились ориентиры. Из последних сил долбаный столб мы вытащили на свой берег и, уже раскачав его, перекинули другой конец его на тот берег. Адова работенка.