Напарник молча вытащил из левого кармана какой-то предмет и показал мне. Освещение было никудышное. Я наклонился и сильно затянулся. При свете красного огонька сигареты увидел, что это ручная граната. Вывернутый запал лежал рядом на ладони. Юра тоже носил в кармане бушлата «заветную» гранату! Значит, пока, не пришло наше время!
— Не использовал? — спросил я.
— Пока нет. Ты где был? Хотел с тобой рядом быть, а ты куда-то потерялся.
— Хрен, его знает, Юра! Все побежали — и я за ними. Думал, что за пивом, а они меня сюда завели.
— За пивом очередь была бы, а тут духи. Как ты?
— Цел. Уши слышат. Все великолепно.
— Ну-у. Прямо великолепно? — в его голосе слышался скепсис.
— Мы с тобой живы? Живы! Целы? Более-менее! В духовском рейхстаге сидим на втором этаже. Что нам еще надо?
— Пожрать да выпить!
— Поднимись на этаж выше, попроси.
— Они нальют! Как ночевать будем?
— Хрен его знает, Юра. Как-нибудь. В подвал не спустишься — там импровизированный госпиталь. Как только они оперируют — ума не приложу.
— Также, как и мы здесь — при свете факелов.
— Ни фига себе! Конец двадцатого века, а проводим операции при свете факелов. Ладно хоть не лечим раны при помощи собачьего жира и заклинаний и нашептываний.
— А ты повоюй со своим народом побольше, и придется заклинать, нашептывать. А ты как хотел?
— Ничего не хочу. Из здания не выйти?
— И не мечтай! Некоторые попробовали. Так тех, кто далеко не успел отбежать, сейчас штопают внизу, а кто порезвее — на площади остались. Духи никого не подпустили. Ни с этой стороны, ни с другой. Сейчас, наверное, уже все!
— Педерасты!
— Ты про кого, Слава?
— Не про наших же! Ублюдки!
— Не кипятись. Есть желание — вверху еще так много этажей. Они решили нас измором взять. Без подвоза еды, воды, боеприпасов, эвакуации раненых мы здесь долго не продержимся. Так что надо как можно быстрее двигаться вверх.
— Подожди, вот они устроят нам такой же сюрприз, как в Госбанке, когда взорвали над нами потолок. Вот веселуха будет!
— Не взорвут.
— Почему?
— Много этажей. Могут и верхние этажи сложиться.
— Мусульмане за веру, борьбу с иноверцами могут и себя порешить.
— Все они хотят жить.
— Тоже верно. Но всегда пара-тройка фанатиков найдется. Которым глубоко наплевать на остальные жизни. Вот и рванут. Дураков везде хватает.
— Мне нравится твой оптимизм, Слава, ты как всегда вселяешь в людей радость и уверенность в завтрашнем дне.
— Я — реалист. Идем поищем место для ночлега.
— Идем дров поищем. Может, духи не все успели спалить.
Мы медленно побрели по коридору. Заходили во все кабинеты. Искали, собирали обломки мебели, дверей, оконных рам. Все стащили в один из кабинетов. Там же нашли и пачку писчей бумаги. Разожгли костер. Слабый огонек лизал остатки мебели. Оставшийся лак пузырился, чернел, неохотно горел. Привалившись спинами к стене и прижавшись друг к другу плечами, мы начали молча смотреть на огонь. Он притягивал наше внимание, каждый думал о своем. Мыслями уносилися куда-то далеко прочь от реалий, от событий прошедшего дня.