Наверху раздаются вопли. Спускается боец и тащит окровавленные бинты и постель, тоже всю в крови. Судя по бурым пятнам, кровь свежая, не более суток прошло, как хозяин их оставил. Значит, кто-то пытался отлежаться здесь. И худо ему, коль столько крови потерял. Но ушел. Фотографию прячу в нагрудный карман — может, и пригодится. Бойцы тем временем стаскивают в середину зала радиостанцию, автомат, полмешка денег старого образца, пару открытых цинков с патронами, запал к гранате. Разведчики разочарованы, они надеялись, что удастся поживиться валютой, но не нашли. В огороде нашли пистолет. Забавно то, что у саперов сели батареи, а щупом, стандартным щупом можно обнаружить предмет на глубине до сорока сантиметров. Смех и слезы. Поэтому, читатель, если у тебя есть желание спрятать у себя на огороде пулемет, то закапывай его на глубину более полуметра. С нашими средствами металлоискания никто ничего не найдет.
На улице послышался характерный рев двигателя БМП. Мы с Юрой переглянулись.
— Твою мать! — Юра психанул. — Начальство пожаловало.
— Ну и хрен на них, — начальник разведки был невозмутим. — Мы вон сколько оружия изъяли. Пусть берут этого старика Хоттабыча, вешают за ребро на крюк и спрашивают, чье оружие, где сын. Мы свое дело сделали. Теперь поедем под предлогом поиска оружия переселять русских в их законные дома.
— И пусть хоть одна сучонка посмеет вякнуть — задавлю, — это командир разведроты. Усы у него раздуваются от праведного гнева.
Калитка распахнулась от пинка. Вошел Буталов. Он олицетворял собой праведный гнев чеченского народа. Быстро же он забыл Грозный. Ничего, полковник, сейчас майор и три капитана тебе мозги враз вправят.
— Рыжов! Что здесь происходит? Почему бесчинствуете? Местное население пришло делегацией и говорит, что мародеры разоряют дом старейшины!
— Мародеры?
— Кто? Мы?
— Смотрите, товарищ полковник, кто здесь преступник, — Юра ногой подтолкнул к Буталову найденное нами оружие и патроны.
— Это вы здесь нашли? — Буталов сдулся, как воздушный шарик.
— И еще окровавленная постель. Раненый был. Отлеживался, — это Юра — начальник разведки.
— На месячные не похоже. Слишком большая кровопотеря, — не удержался, съязвил комроты.
— И сын в ДГБ служит. Слава, покажи фото, — я молча протянул комбригу фотографию младшенького Имсдаева.
— А ты что, Миронов, молчишь? — спросил комбриг.
Я криво усмехнулся и посмотрел исподлобья на него. Прекрасно знал, что он терпеть не может, когда вот таким манером в упор на него глядят.
— Отдайте мне этого старейшину на пару часов, он быстро вспомнит, и где сын, и кто лежал, и как оружие к нему попало.