Типа маленького перископа, чтобы осматривать окружающую местность, не высовывая головы из окопа.
Тем временем весна полным ходом вступала в свои права. Зацвели персики. Кусты покрылись розовыми цветами, листьев еще нет, запах, аромат одуряющий. Хочется мира, любви, женщину. Какая-то война мешает тебе вернуться к любимой женщине!
Как-то раз поехали к артиллеристам. Они расположились на самой высокой сопке и корректировали огонь по Гудермесу. Били точечно. Особисты притащили информацию, где у духов склады с боеприпасами и техникой. Первый раз видел, как взлетает на воздух склад с боеприпасами. Эффект, должен я вам доложить, как при ядерном взрыве. Огромное ярко-красное облако медленно поднимается вверх и вырастает, как гриб. Потрясающие. То, что раньше видел в кино, не идет ни в какое сравнение. Но самое поразительное, красивое и ужасное, что в небе над нами кружила стая журавлей. Большие серо-коричневые птицы прилетели из теплых стран и каруселью кружили над нами, не понимая, куда девался их дом. Почему такой шум и дым, гарь, чад. Где они будут выводить своих птенцов. Все, как завороженные, смотрели на птиц. Ни у кого не поднялась рука выстрелить, даже прицелится по этим благородным, величавым существам. Все просто смотрели и сочувствовали им. Эта карусель продолжалась около двух часов, а потом они выстроились клином, и улетели куда-то на северо-запад.
Когда вернулись на КП, то узнали, что в бригаду из Красноярска прибыли две представительницы «Комитета солдатских матерей». О чем они беседовали, и что предпринимали, я не знаю. Я только передал с ними письмо. Надо было подготовить жену к появлению гноящейся дырки на лбу.
В письме, как и в предыдущих, я указывал, что нахожусь в Моздоке, и тут, после совместного мероприятия, вышел ночью на улицу, споткнулся и поранил кожу на лбу. Боялся, что кто-нибудь из доброхотов сообщит жене об истинном характере ранения. Пока писал письмо, Пашка готовил дрова на ночь. Хоть и весна вступила в свои права, но по ночам было еще холодно.
— Вячеслав Николаевич, а когда приедете домой, то чеченцам будете мстить? — спросил Пашка.
— Зачем? — искренне удивился я.
— Как? Они же вас ранили, и воевали вы против них.
— Паша, мы с тобой не воевали, а участвовали в восстановлении конституционного порядка. И боролись и воевали не со всем народом, а только с его верхушкой и местной армией, которую Москва по ошибке называет «бандформированиями». Народ здесь не при чем. Сейчас в Россию хлынул поток беженцев. Позже к ним присоединятся и представители этих «формирований». И даже в этом случае, Паша, ты не сможешь их убивать.