Однако Костя заканчивал всего лишь военное училище, где из тактики основной разработкой шла тема «Сопка наша — сопка ваша». Касались, конечно, обходов, охватов, маневров, но то был уровень академии Генерального штаба, и серьезно в данную стратегию курсанты не заглядывали.
Лариса, словно искусный противник, не стала делать скидку на молодость спарринг-партнера, и лишь на миг замерла около четырехэтажной кирпичной общаги. Но лишь Орешко склонил голову для прощания, все так же молча миновала первый подъезд с вырванными входными дверями, потом второй, разрисованный граффити, и третий, недавно отремонтированный и выкрашенный в жуткую коричневую краску. И потащила как иголка нитку растерявшегося Орешко в лесопосадочку сбочь дома.
Там вокруг сломанной березы пили пиво мужики. Скорее всего, это были обитатели общаги, потому что Лариса направилась к ним безбоязненно. Они приветствовали ее бурными возгласами, поднятыми бутылками, и Костя, чтобы не мешать восторгам, пристроился на пеньке в сторонке. Достал сигарету. Конечно, он был тут лишним. Он был лишним изначально. И загадал: если к концу сигареты Лариса не подойдет, он уйдет сам.
Сквозь колечко дыма, получившееся наиболее удачно, рассмотрел, как Лариса кивнула в его сторону и мужики оторвались от березы.
«Будут бить?» — пронеслось у Орешко в подсознании, хотя верить не хотелось, что Лариса попросила знакомых именно об этом. Да после всего, что он для нее сделал, они должны подойти и хором сказать:
— Спа-си-бо!
Но мужики подходили с лицами угрюмыми. Окружали, отрезая Орешко путь к отступлению, явно не для того, чтобы выразить ему благодарность, любовь и восторг. Не сводя глаз с Ларисы, встал. Она же, облокотившись на освободившееся дерево, помахивала веточкой. И тут до Кости дошло: какая благодарность, какое спасибо! Он для нее — как укор, как свидетель ее позора. Больше всего она ненавидела именно его, разглядевшего и понявшего ее состояние. В Древнем Риме убивали гонца, приносящего дурную весть. В конце двадцатого века под Рязанью Костю Орешко будут бить за то, что посмел понять душу другого человека. Как же бездарно прошли тысячелетия для человеческой цивилизации. Следует только снять фуражку, потому что она при ударе отлетит на несколько метров и непременно вызовет смех…
Удар пришелся сбоку, в ухо — без предупреждений, как бьют компанией: передние отвлекают, а в атаку исподтишка идут другие. Хотя отвлекать Костю не было нужды — он продолжал неотрывно смотреть на Ларису. Кто бил вторым — тоже не заметил, лишь качнуло в другую сторону. Только в кольце сторон не бывает. При третьем ударе успел увидеть прямо перед лицом кулак с широким перстнем на увитом татуировкой пальце. Черная вспышка, и рот мгновенно наполнился солоновато-сладкой кровью и болью. На четвертый, явно ученический удар, пришедшийся куда-то подмышку, Костя уже не обратил внимание.