Потом Далиа и Лэндер смотрели, как наземная обслуга в Лэйкхерсте ставит дирижабль на прикол до утра. Особое внимание при этом уделялось гондоле. Люди в халатах вытаскивали оттуда компьютер и снова устанавливали кресла.
Лэндер показал Далии крепкий поручень, шедший вокруг основания кабины, потом отвел ее в корму гондолы, и они стали смотреть, как снимают турбогенератор, питавший лампочки. Этот генератор — тяжелое узкое устройство, похожее очертаниями на окуня и имеющее кронштейн под три болта, который очень пригодится им в будущем.
К ним подошел Фарли.
— Ребята, вы что, всю ночь торчите здесь?
Далиа глуповато улыбнулась ему.
— Тут так интересно!
— Еще бы! — Фарли хихикнул, подмигнул и ушел.
По пути домой Далиа раскраснелась, глаза ее горели.
Дома она первым делом дала понять, что не ждет никаких проявлений чувств со стороны Лэндера, но в то же время старалась ничем не выказать неприязни к нему. Вот мое тело, оно здесь, потому что мне так удобно, — казалось, говорила она всем своим поведением. Она просто терпела его чисто физически, но так тонко и умело, что этого не выразить по-английски. И она была очень кротка.
Но когда речь заходила о деле, все менялось. Лэндер сразу понял, что большие познания в технике не дают ему права задирать нос. Ему пришлось объяснять свой замысел в мельчайших подробностях, растолковывая значение терминов, если Далиа не соглашалась с ним, то в основном в тех случаях, когда речь заходила об отношениях с людьми, и он убедился, что он отлично разбирается в человеческой природе, а особенно — в поведении испуганного человека, подвергающегося давлению. Даже если Далиа категорически не соглашалась с Лэндером, она выражала свое несогласие только словами, без помощи жестов или мимики. И поза ее, и выражение лица свидетельствовали лишь о сосредоточенности.
Когда технические трудности были преодолены, хотя бы в теории, Далиа поняла, что самая большая опасность таится в неуравновешенности Лэндера. Он был похож на хорошо отлаженную машину, управляемую малолетним убийцей. Значит, ей придется все больше и больше поддерживать его. А в таком деле Далиа не могла все рассчитать заранее и вынуждена была полагаться на чутье.
Шли дни, и Лэндер мало-помалу начал рассказывать ей о себе, но лишь то, что не могло причинить ему боли. Иногда по вечерам, чуть подвыпив, он без конца жаловался на несправедливые порядки в ВМС, жаловался до тех пор, пока Далиа не вставала и не уходила далеко за полночь в свою комнату. Лэндер оставался один и начинал осыпать проклятиями телевизор. А как-то ночью, когда она сидела на краешке его кровати, Лэндер, словно в подарок, рассказал ей о том, как впервые увидел дирижабль.