— А-а-ааа!!!
— Твою мать… — бубнит из угла пораженный эффектом Тятя.
По башке, что ли, кому-то влепило? Вместе с Игорем подскакиваем к окну и всматриваемся. Поодаль от фонаря, на границе света и тьмы, обхватив тоненькое деревце, качается фигура.
— Пацаны, что это было?!
Узнаю пьяный голос Звонцева.
— А что такое?
— Сижу себе, кемарю, только глаз приоткрыл, летит сверху штука с рогами и как взорвется!
Вот балбес! Что за рога ему привиделись?
— Неужто мина?
— Совсем обалдел, Павлик! Пить меньше надо! — выкрикивает незадачливому оперу Игорь. — Следующая станция — Белкино!
— Как, совсем не было ничего?! — сомневается одуревший опер.
— Было! — отвечаю. — Новый кацапский миномет с глушителем! Как раз испытывали.
— А что, есть такой?!
— Иди спать, Звонцев! Нечего сидеть под окнами. Еще и не то выбросить, даже нарыгать тебе на башку могут!
Задернув штору, отходим. Кацап, не принимавший участия в утешении морально пострадавшего Звонцева, пыхтя, корпит над столом, не может никак вкрутить новую лампочку.
— Черт! Не вкручивается никак! И плафон болтается!
— Дай сюда, техник! навязывает ему свою помощь Игорек.
Возятся вдвоем.
— Ну ты и деятель! Лампочку вместе с половиной патрона и держалкой выбросил!
Меня разбирает смех. Вот почему в полете у этой паршивой лампочки были рога, так напугавшие Звонцева, который сдуру вообразил, что видит падающую мину. Продолжается словесная перепалка. Смеюсь в стену. Уловив юмор ситуации, со своей кровати начинает похрюкивать Тятя.
— Ну ты и дал, Кацап! Одна извилина у тебя в мозгу, и та от фуражки!
— Нет у вас никаких извилин! Оба вы из Плоского, и мозги у вас, алкашей, тоже плоские — вообще без извилин!
— Да пошел ты… Незадача тут. А ты гонишь… Эдик, ты ж себе тоже лампу настольную недавно на рынке взял? Здесь она? Одолжи!
— Вспомнили! И ее вам дай разбить! Увез я ту лампу и другое барахло свое… Еще когда за печатной машинкой ездил…