— В такой робе только зеков на лесоповал водить! Одели армию хер знает во что…
На следующий вечер он привез комплект зимней формы и высокие легкие ботинки на меху. «Сплав» — была обозначена на лейблах и ценниках марка фирмы.
— Держи, вояка! На синтепоне, не продувается и не промокает. И «берцы» вполне подходящие…
Отцу Олег доверял. В Афгане тот два года командовал полком, а потом после академии, еще год дивизией…
Уже провожая его на борт, ежась на январском, пробирающем да костей аэродромном ветру, отец, вдруг, неуклюже обнял его.
— Ладно, сын, запомни одно. От войны не бегай, но и сам на нее не напрашивайся. Судьба не любит самодеятельности. Головы не теряй. Смотри на старших. Тебя там встретят мужики достойные. И береги себя! Ты у нас один…
…Скорее всего, Кудрявцев старший посодействовал, что бы младшего не слишком привлекали к войне. Олега сразу по прибытии оставили при управлении разведки, хотя, как он вскоре узнал, переводчики были очень нужны и в действующих частях.
Небольшую комнатушку в приспособленном под жилье стальном морском контейнере он делил с капитаном переводчиком Виктором, который, представляясь, сделал ударение на последний слог — ВиктОр. Капитан был всего на четыре года старше Олега, но выглядел на все сорок. Болезненно худой, с запавшей под глазами вечной желтизной и ранней плешью он выглядел просто кощеем. В первый же вечер, когда Олег «прописывался» по случаю прибытия, ВиктОр, поднимая очередной стакан, моздокской мутной водкой хмыкнул:
— В девяносто восьмом меня два черножопых в Анголе паленым ромом траванули. Они на английскую «сис» работали. И очччень мной были недовольны. Какой мы тогда контракт из-под носа англичан увели… — он многозначительно сузил глаза, словно из ханкалинского далека, пытался рассмотреть двух далеких злобных негров. — Печень тогда из-под ребер просто вываливалась. Пить врачи вообще запретили…
И он выпил, всем своим видом показывая салаге лейтенанту, на сколько героическим поступком для него является это употребление этой «огненной воды».
Сейчас капитан служил в управлении внешнего сотрудничества. Точнее дослуживал. Почти полгода он ожидал долгожданного приказа об увольнении. На «гражданке» его уже давно ждало место в каком-то российско — голландском «эспе», которым управлял его друг. И потому эта командировка была ему, как он сам говорил «как серпом по яйцам!».
— Да я в неделю у Валерки больше заколачивать буду, чем здесь генерал за четыре месяца! — пояснил он.
До отъезда ВиктОру оставался всего месяц и потому капитан собирался окончательно «лечь на сохранение». Термин этот, как вскоре узнал Олег, означал максимальное сворачивание всякой служебной активности, что бы по возможности тихо и без происшествий дотянуть до «дембельской» вертушки на Моздок.