«Может быть ушли? Пробились к своим…»
Мы насчитали одиннадцать гранатомётных попаданий. Вся машина была словно истыкана какими-то чудовищными иглами. Десять из них не пробили броню. Автоматный шомпол, которым я прощупывал каждую дыру, упирался в конце своего пути в сталь. И только один из них пробил защиту. В башне, у командирского люка — видимо били с крыши — было прожжено насквозь узкое как жало отверстие. Оно шло через, разорванную как жестяная банка, пустую коробку динамической защиты.
Ствол пушки смотрел прямо в свежий пролом дома на другой стороне улицы. Не знаю почему, но мне захотелось узнать, куда направил свой последний снаряд Эрик. Осторожно пробравшись через вываленную разрывом стену, я оказался внутри дома. Кругом всё было густо засыпано битым кирпичом и кусками развороченных взрывом плит перекрытия. Разобраться, понять что-то в этом месиве было не возможно, и я уже, было, собрался выбираться, как вдруг ноздри уловили знакомый сладко— приторный запах мертвечины.
Сглотнув неприятный комок, я пошёл на запах. В углу развороченной комнаты, из под упавшей двери торчал край одежды. Я ухватился за край двери и, приподняв, откинул её в сторону.
Под ней придавленный огромным куском перекрытия лежал убитый боевик. Из под тела выглядывала труба гранатомёта, в которой так и осталась торчать невыстреленная граната.
«Вот, значит, кого ты Эрик достал…»
— Товарищ командир! — Услышал я с улицы голос Полетаева — бойца моей группы. — Там это… Ну, в общем танкисты наши…
…Метрах в пятидесяти от танка, у полуразрушенной стены в небольшом закутке за старым ларьком, под какими-то старыми одеялами лежали тела.
Эрика можно было узнать только по кроссовкам, которые ему в подарок на день рождения привёз из Москвы наш доктор. «Эльф» страшно обгорел и чудовищной черной куклой лежал перед нами. Видимо, кумулятивная струя мгновенно воспламенила пространство внутри башни, а может быть, потеряв от взрыва сознание, Эрик просто не смог сам выбраться из горящего танка.
Рядом такой же до неузнаваемости обгоревший лежал его наводчик — молчаливый контрактник Вовка из Архангельска. На них сверху ничком лежал механик — водитель Ромка. У него были обгоревшими шея и руки, но вся спина была густо испорота пулями. Видимо Ромка успел вытащить из горевшего танка свой экипаж, но потом его почти в упор расстреляли «чечи». Когда мы осторожно перевернули тела убитых, то под каждым из них были в асфальте выщерблены от пуль. Их всех добили…
На душе вмиг стало муторно и пусто.
По рации я связался с комендатурой.