Оглушительно громко щёлкнул, сработавший запал.
«И раз, и два…» — тут же механически начал я отсчитывать секунды до взрыва, вжимаясь в асфальт под боком здорового мёртвого боевика, чья рыжая борода, пахнущая какой-то не то восточной пряностью не то дорогим одеколоном почти уткнулась мне в лицо.«…Повезёт не повезёт?»
…«Лимонка» страшная штука. Как косой выкашивает всё вокруг себя на добрых тридцать метров, а достать может и на ста.
…Через долю секунды после счёта «три» по ушам страшно ахнул взрыв. Я мгновенно оглох и оказался придавленным мёртвым чеченом, которого взрывная волна перебросила на меня.
Нам повезло. Все уцелели. Только осколком был ранен в ногу вечный напарник Шпинёва «Хунта», да я до вечера не мог избавиться от противного звона в ушах…
…Когда мы уже заканчивали обыск убитых, со стороны Сунжи донеслась частая стрельба, которую вскоре перекрыл мощный взрыв. Вернувшись в пятиэтажку, мы узнали, что взять мост сходу там так и не удалось. Как только наши вышли к мосту, чечены открыли плотный огонь и почти сразу взорвали мост.
У Снегова нас ждал сюрприз. В углу испуганно и зло таращился на нас связанный боевик.
— Откуда «чеч»? — удивился я.
— Из разведки, которая пошла дом наш проверять. — Усмехнулся Снегов — Двоих Надеждин со своими сразу прирезал. А этого скрутили и предложили на выбор — на ноже оказаться или своим сигнал подать, что путь свободен. Брателло выбрал жизнь. Новое поколение выбирает «пепси».
Молодец Надеждин! Растёт!
Ну, показывай трофеи…
С рассветом к нам подтянулась боевая техника и тылы батальона. Справа и слева к берегу Сунжи вышли соседи.
После подхода тылов мы понесли комбату трофеи и собранные у убитых документы. Правда, тащили мы не все. У одного из боевиков, видимо командира группы, на поясе болтался настоящий, наверное ещё с революции, «маузер» в деревянной кобуре. Пистолет явно побывал в руках кубачинских мастеров. Весь в золотой и серебряной насечке с рукояткой из дорого дерева инкрустированного золотой финифтью он был настоящим произведением искусства. «Маузер» забрал себе Снегов. Конечно, это было не совсем по уставу, но как ни крути — именно он командовал засадой. И потому, по негласному правилу войны, лучший трофей был его. У меня в кармане лежала затейливо расшитая арабской вязью головная повязка одного из боевиков и каменные чётки с арабскими буквами на каждом камешке. Конечно, кое-что осело и у других бойцов. В роте стразу прибавилось «разгрузников», ножей, перчаток. Шпенёв, отжав кровь, запихал в вещьмешок тёплую камуфлированную куртку.