Через несколько минут афганец пришел в себя. Качнул головой, охнул. Приподнял веки, под которыми были голубоватые, без зрачков белки.
— Ну, что, дорогой Дарвеш, скажешь про караван? — произнес Конь. — А то я снова включу ток, и ты станешь светить, как электрическая лампочка.
— Не надо, господин… Я скажу… Караван с ракетами вышел из кишлака Путлахан… Я должен его встречать у колодца Дехши…
— Когда должен встречать?
— Сегодня.
— Сколько верблюдов?
— Шесть.
— Сколько ракет?
— Не знаю. Мне сказали, чтобы я не боялся. Если к каравану подойдут вертолеты, их собьют ракетами.
— Спасибо, дорогой Дарвеш. Ты настоящий друг! — произнес Конь и по-русски, резко повернувшись к прапорщикам, приказал: — Этого козла с нами в вертолет! — хлопнул по плечу Суздальцева. — Вот, подполковник, как надо работать. Надо знать закон Ома. На входе — амперы, на выходе — информация. Айда, к вертолетам!
* * *
Вертолетная пара с бортовыми номерами «46» и 48» готовилась к взлету. Отряд спецназа — все те же солдаты в панамах, длинноногий командир с туго набитым «лифчиком», похожий на кенгуру, — грузил на борт гранатометы, миноискатели, рацию. Запрыгивали в отсек, усаживались на скамьях. Прапорщик Корнилов, в форме, в «лифчике», с автоматом, подсадил в вертолет Дарвеша, и тот, истерзанный, в разорванной хламиде и в мокрой, просевшей чалме, бессильно рухнул на железное сиденье, уложив на колени длиннопалые, онемевшие от веревок руки. Майор Конь наставлял Файзулина и командира второго борта.
— В зону действия ПВО не входить. Выдерживать высоту и дальность. Дальность выстрела «стингеров» — до пяти километра, высота поражения — до трех с половиной. Увидишь караван, сразу на боевой разворот, и лупи всем, что есть. — Конь оглянулся на вертолеты, у которых барабаны были набиты снарядами, висели на подвесках ракеты, тускло отливали воронеными стволами пулеметы и пушки. — Давай сюда карту! — он водил по карте пальцем, указывая на ней кишлак Дехши и от него сектор пустыни, где предстояло встречать караван. — Среди погонщиков находятся инструкторы, способные бить из «стингеров». Что значит по-английски «стингер», знаете? — Пилоты мотнули головами. — «Жалящее насекомое». Вроде шершня. В жопу укусит, и больше не сядешь.
— Постоим, — хмыкнул Файзулин, шлепнул себя по ягодицам и пошел к вертолету.
Они взлетели и взяли курс на солнце, слепившее кабину. Блистеры казались сосудами, полными белой плазмы. Суздальцев вытеснил борттехника и уселся на перекладине между креслами пилотов, положив на колени шлем с ларингофоном. Смотрел, как летит впереди борт «48», как мелькает внизу охваченная бесцветным пламенем земля. На кромке пустыни и предгорий возник кишлак Дехши, замелькали его плоские крыши, на которых оранжевый, яркий был разложен урюк. Сверкнуло латунной фольгой озерцо, окруженное камышами, прянули испуганные винтами утки. Лоскутные поля в струйках арыков были черные, нежно-зеленые и бело-желтые. На хлебном току ходила по кругу лошадь с катком, золотилась солома. Крестьяне, прижав ладони к бровям, смотрели на вертолеты.