— Валерий Васильевич, а фамилия «Смульский» тебе ничего не говорит? — спросил я у подполковника Миронова.
— Что-то знакомое, но сейчас не припомню. Дома в альбоме посмотрю.
— Где-то в апреле восемьдесят восьмого года, когда наша группа наслаждалась бездельем на базе в Баграме, к нам в комнату вошел замполит вертолётного полка, недавно прибывшего с Союза на замену прежнему вертолётному полку. Он без всяких предисловий поставил на стол две полутора литровых фляжки с чистым спиртом и проговорил: «Мужики, выручайте!».
Оказывается, в Союз улетел не весь лётный состав вертолётного полка. Оставили несколько опытных инструкторов для оказания помощи вновь прибывшим. Поработав с недельку, Юра Смульский получил разрешение на убытие в Союз. Проводили его, соблюдая все традиции. Посадили в Ан-12, идущий с Баграма прямо на Ташкент. Самолёт уже вырулил на исполнительный старт, но вместо команды на разрешение взлёта поступила команда: сначала высадить Юрку с вещами (назвали его позывной), а потом уже взлетать. Командир экипажа, не поверив своим ушам, срулил с полосы. На УАЗике подъехал командир вертолётного полка. Всё подтвердилось….
Сутки Смульский жил у нас в комнате. Обогрели, успокоили его как смогли.
Юра отработал в небе Афгана ещё две недели и благополучно вернулся домой. Слава Богу, что хоть так получилось.
Меня по приезду в Афган удивила фраза, сказанная в адрес одного из моих однокашников кем-то из кабульских авианаводчиков: «Он на сохранении лежит». Сначала я ничего не понял, а потом узнал, что среди наводчиков и лётчиков существует негласное правило: в первую неделю и крайний месяц на «боевые» по возможности старались не посылать. В начале из-за недостатка опыта, а в конце из-за того, что перед заменой голова не тем, чем нужно занята. Народ заметил, что неприятности всякого рода именно в эти периоды происходят.
— Да, бывают моменты…. Не позавидуешь! — вздохнул Николай Соколовский, — а сам-то как проскочил эти периоды?
— О первом месяце долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз….
— Видишь: живой, вполне здоров. Значит, проскочил, — перебил кто-то.
— А перед заменой мозги действительно не на своем месте находятся, — продолжил я, — Мне оставалось меньше месяца до замены, когда я решил съездить в Кабул за получкой и разнюхать свои перспективы. От жены получил письмо. Оно до меня на этот раз добралось очень быстро — всего три недели. «Полевая почта» с пятизначным номером — адрес относительно точный. Светлана сообщила, что звонила своим подругам в наш гарнизон (она с дочерью жила у наших родителей в Луганске) и от них узнала, что с нашего полка никто мне на замену не собирается. Это меня насторожило.