— Дэн-Дэн, отдай это папе.
Дэн сжал язык обеими руками, подумал немного, протянул отцу, но только тот хотел забрать, Дэн отдернул руку. Папа треснулся рукой об стол.
— Черт! Дэниэл, прошу тебя, отдай.
Дэн рассмеялся и разжал пальцы. Папа выхватил язык, выронил его, и он оставил на его рубашке масляный след. Папа выругался. Дэн заколотил по столу кулаками и завыл:
— Дай, дай.
Папа успел засунуть пакет с языками маме в сумку как раз в тот момент, когда из кухни появилась гордая бабушка с эмалированным подносом в руках. На подносе была целая гора… о нет… фу-у-у.
— Твое любимое, Доминик!
После этого ее отправили в дом для престарелых.
— Ты помнишь бабушку, Гарри?
Я сидел на кровати рядом с разложенным черным костюмом папы, специальным костюмом для похорон, и пытался придумать что-нибудь утешительное. Даже папина одежда и та выглядела усталой и издерганной.
Помолчав немного, я наконец сказал:
— Она была совсем старенькая и сгорбленная.
Папа взъерошил рукой свои волосы. Они сильно поредели за последнее время и поседели на висках. Теперь даже можно было разглядеть, какой формы у него череп.
— Видел бы ты ее в молодости. Это ужасно, что дедушка умер первым. Он был ее опорой всегда и во всем.
Папа пересчитал носки. Он выглядел больным и похудевшим. Казалось, он на свои похороны собирается. Он насчитал пять пар носков и добавил еще одну.
— Ты ведь вернешься домой к Рождеству? Да, пап?
Он отложил три темных галстука, потом опять взял один, обмотал вокруг руки и затянул так, что вены надулись. Вроде проверял, есть ли в его венах кровь или нет.
— Гарри, я должен был раньше сказать. Видишь ли… Возможно, я там задержусь.
— У нее что, так много вещей, которые надо продать?
— Нет, дело не в этом. — Он затянул галстук еще туже. Больно ведь! — Понимаешь ли, я думаю, нам с твоей мамой нужно немного отдохнуть друг от друга.
— Можно я тогда поживу у Отиса и Джоан?
— Нам надо пожить отдельно, подумать.
— А-а-а…
Знаю я, что такое это их «пожить отдельно». Со Свинкой случилось то же самое. Сначала они решают отдохнуть немного друг от друга, пожить отдельно, подумать, потом подают заявление о разводе. Ты и опомниться не успеешь, а твой отец живет в Белгаме, а какой-нибудь чужой дядька, с бородой и очками, тискает твою мать и заставляет тебя давиться манной кашей по утрам.
Папа сложил трусы, носки, галстуки, три костюма и много рубашек в огромный чемодан на колесах, Дэниэл однажды катался на нем в аэропорте. Ехал, как король, всем махал и гордо улыбался.
— Но как же Рождество, пап? Ты ж его не пропустишь? Вернешься?