Наступил рассвет, и, наскоро позавтракав, Рид продолжил путь. Около полудня ему встретился цыганский табор, расположившийся на поляне. Оставаясь в седле, он несколько минут наблюдал за ними, сам оставаясь незамеченным. Неожиданно ему вспомнился тот далекий день, когда они с Кэтлин посетили такой же точно табор, расположившийся неподалеку от Чимеры. Кэтлин тогда очень расстроилась из-за того, что сказала ей гадалка, и он здорово отчитал старую каргу. А потом цыганка гадала ему по руке, говоря о том, что ожидает его с Кэтлин в будущем.
Сейчас, сидя верхом на Титане, Рид отчетливо представил перед собой старую гадалку и в мозгу прозвучали ее слова: «Твоя юная жена натура даже более сложная, чем ты думаешь. Тебе нелегко будет завоевать ее, но ты справишься, если будешь неизменно верен своей любви. Не оставляй ее, даже если узнаешь, что она в чем-то тебе изменила… В твоей семейной жизни будет кризис. Ты узнаешь об этом, когда он наступит. Будь осторожен! Не покидай ее в этот момент, потому что, если ты это сделаешь, можешь потерять ее навсегда. Не давай воли своему гневу и постарайся понять ее. Все в твоей жизни и браке со временем образуется, если ты научишься сдерживать себя, добиваясь всего лишь любовью и добротой».
Рид нахмурился. До этого часа он вспомнил слова цыганки лишь однажды, когда обнаружил, что Кэтлин, действуя как Эмералд, нападает на его корабли. Он тогда рассвирепел и покинул ее, а когда, одумавшись, вернулся, она уже исчезла. Ему пришлось погоняться за ней по морю, пока он не нашел ее, но они спасли свой брак и соединявшую их бесценную любовь.
Тогда он и решил, что предсказание гадалки сбылось. Сейчас же он не был в этом уверен. Тот кризис казался весьма незначительным по сравнению с тем, что обрушилось на них сейчас.
«Ты узнаешь об этом, когда кризис наступит… не покидай ее… постарайся понять и простить… лишь любовью…» Слова звучали в его мозгу, не давая покоя. Развернувшись, Рид направил Титана назад, домой. Одно было ему сейчас совершенно ясно: он любил Кэтлин. Без нее его жизнь лишится всякого смысла. Она часто выводила его из себя, снова и снова она расстраивала и злила его, и приводила в отчаяние. Но она также восхищала, очаровывала и увлекала как никакая другая женщина на свете. Она была столь же изменчива, как погода, столь же шаловлива и проказлива, как гном из ирландских сказаний, столь же обольстительна, как морская сирена — верная, гордая,
редкая красота.
Верная — слово прозвучало в его мозгу как удар молота. Верность была одним из самых замечательных ее достоинств, неотъемлемой частью всего ее существа. Если Кэтлин давала слово, то можно было не сомневаться, что она его сдержит. Она защищала своих детей, как львица. Она была всегда верна себе и тем, кого любила. Обещание, данное Кэтлин, было дороже золота. Так могла ли такая женщина легкомысленно забыть о своих брачных обетах? Могла ли она поддаться чарам Жана, если бы у нее оставалась хотя бы малейшая надежда на то, что муж ее спасся и был жив? Он не поверил ей, да и другим тоже, говорившим, как тяжело она переживала его утрату. Зная лучше многих, какой великолепной актрисой она была, он решил, что она их всех обманула, разыграв из себя убитую горем вдову. Ему непременно нужно было узнать, действительно ли она оплакивала его в своем сердце. Подумав об этом, Рид снова решительно повернул коня и направился вместо Эмералд-Хилла в Саванну. Он знал, где сможет найти хотя бы часть ответов на свои вопросы. Лишь к рассвету он добрался до «Старбрайта» и того, что искал там — судового журнала «Волшебницы Эмералд». Несмотря на усталость, он тут же раскрыл его на дате своего исчезновения и, быстро просмотрев несколько страниц, остановился на отчете Финли о реакции Кэтлин на известие о его, Рида, смерти. Не веря собственным глазам, он прочел о ее мгновенном решении тут же отправиться на его поиски.