Я сел на корточки. Усохшее от огня тело казалось ничтожно маленьким. Одежда сгорела, как большая часть мягких тканей. Пламя нещадно обезобразило его, обнажив кости и сухожилия, стянув конечности в характерную позу эмбриона.
Зрелище становилось тошнотворно знакомым.
— Что скажешь? — спросил Броуди.
В памяти всплыла задорная улыбка Мэгги. Рассердившись, я выкинул из головы этот образ. Абстрагируйся. Это твоя работа. Потом будешь переживать.
— Это женщина. У мужчин череп крупней. — Я сделал глубокий вдох, смотря на гладкую черепную кость, выглядывающую из-под черных кусков плоти. — Подбородок заострен, ровный лоб и край бровей. Мужской лоб массивней и более выражен. Далее, рост. Сложно определить точно, когда тело так скрючено, но, судя по бедренной кости, человек имел низкий рост, даже для женщины. Метр пятьдесят. Не больше.
— Может, ребенок?
— Нет, определенно взрослый. — Я всмотрелся в широко раскрытый, будто застывший в немом крике рот. — Зубы мудрости уже прорезались. Значит, ей было как минимум восемнадцать или девятнадцать. Возможно, больше.
— Сколько было Мэгги? Двадцать три? Двадцать четыре?
— Около того.
Броуди вздохнул:
— Совпадает рост, возраст, пол. Нет сомнений, да?
Мне было сложно говорить.
— Нет. — Признав факт, мне стало хуже, будто я подвел Мэгги. Но какой смысл притворяться? Я с трудом продолжил: — На ней была одежда, когда она попала в огонь. — Я указал на потемневший металлический кружок, впаянный в обугленную плоть на животе. Размером с монетку. — Пуговица от штанов. Ткань сгорела, но приплавилась к телу. Скорей всего на ней были джинсы.
Как и на Мэгги, когда я последний раз ее видел.
Броуди поджал губы.
— Значит, ее, вероятно, не насиловали.
Здравое предположение. Редкий насильник станет натягивать на жертву джинсы перед убийством. После — тем более.
— Какова могла быть причина смерти? — спросил он.
— Насколько я вижу, череп цел. Тело вытащили до того, как внутричерепное давление вызвало взрыв. Нет внешних признаков травмы головы, как то было с Дженис Дональдсон и Дунканом. Хотя не исключено, что удар был слабее…
Я замолчал и наклонился поближе. Огонь поглотил кожу и мышцы горла, оставив хрящи и сухожилия. Осмотрел внимательно, затем руки и ноги, потом туловище. Мягкие ткани обуглились достаточно сильно, чтобы завуалировать следы преступления, но не скрыть их совсем.
— Что там? — не выдержал Броуди.
— Видите вот здесь? — Я показал на горло. — Сухожилие с левой стороны горла порвано. Концы торчат далеко друг от друга.
— Порвано от пореза? — спросил Броуди, пристально вглядываясь.