Я вспомнил, как часто видел Мэгги с диктофоном. Как большинство современных журналистов, она полагалась на него больше, чем на блокнот с ручкой. Если она и вела отчет о происходящем на острове, то не в письменной форме.
Броуди едва сдерживал нетерпение, пока я отделил от пачки еще один пакет.
— Не беспокойся, скажем Уоллесу, что это было мое решение, — сказал он, проницательно глядя на Фрейзера.
В первый раз сержант не возражал. Улики, столь важные и хрупкие, нельзя оставлять на волю судьбы до приезда следственной команды. Надев пакет на руку, Броуди подлез под машину и взял диктофон. Вернувшись по своим же следам обратно, вывернул пакет так, что аппарат оказался внутри.
Поднял его вверх, чтоб мы могли рассмотреть. Цифровое звукозаписывающее устройство, модель «Сони», почти такое же я потерял при пожаре.
— Интересно, надолго ли хватает зарядки? — произнес Броуди.
— Надолго, — уверил я. — Он и сейчас пишет.
— Что? — удивился детектив. — Ты шутишь?
— Включился, когда вы заговорили. Наверно, автоматически реагирует на голос.
Броуди вгляделся в жидкокристаллический дисплей.
— Так он мог работать, когда убивали Мэгги?
— Возможно, если, конечно, он не случайно врубился при падении.
Ветер завывал, пока мы стояли, впитывая мысль. Броуди задумчиво потер подбородок, не сводя глаз с маленького серебристого аппарата в пакете. Я не сомневался, что он спросит дальше.
— Как это включается?
Диктофон отключился, выдав все записи до последней.
Мы молчали. Услышанное резонировало в ушах, сокрушительно, как сотрясение органов слуха от взрыва. Броуди уставился вдаль, недвижно, словно статуя.
Я хотел что-нибудь ему сказать, но не знал что.
Полицейский «рейнджровер» качался на ветру, дождь выстукивал по крыше. Для прослушивания диктофона мы сели в теплую машину. Каждая запись хранилась отдельным документом, а они, в свою очередь, группировались в папки. Всего четыре папки, одна под заглавием «Работа», две пустые, четвертая — просто-напросто «Дневник».
Все рассортировано по датам. По приезде Мэгги на Руну — около дюжины.
Броуди выбрал последние. Записи сделаны до полуночи. Согласно Роуз Кэссиди, именно в это время Мэгги уехала.
— Вот, — произнес Броуди и нажал на кнопку сквозь пакет.
Голос Мэгги зазвучал будто с того света:
— Ну вот. Его нет, хотя я приехала на пару минут раньше. Надеюсь, он явится после всего…
— Кто явится? Давай, милочка, назови нам имя этого ублюдка, — пробормотал Фрейзер, но у Мэгги на уме было совсем иное.
— Боже, что я здесь делаю? Раньше меня так воодушевляло происходящее, а теперь все теряет смысл. И какого черта Кевин назвал мне имя жертвы? Я ведь просто писака в местной газете, а не журналист, ведущий расследования! И откуда он вообще знает имя? Что за глупая выходка в номере у Дэвида Хантера? «Ее, случайно, звали не Дженис?» Как тупо, Мэг. Теперь он думает, будто я утаиваю сведения. Но не могу же я впутать Кевина? И что мне делать?