Одрик вышел на лестницу, часто заморгал глазами, чтобы прогнать слезы и спустился вниз.
Братья, и не только они, не стали церемонится и уже вывалили все на стол. Одрик порезал сыр кусочками, сделал яичницу с куском окорока, нашел целую и чистую тарелку, такие еще встречались в его хозяйстве, хлеб ломать не стал, забрал лепешку целиком, потом оглянулся, взял еще и мармеладки и вернулся к Лотти.
— Если бы не эти узоры, я бы, наверное, уже уснула.
— Поешь чего–нибудь, а потом спи, — Одрик скинул всё с тумбочки и поставил перед Лотти. — Я сейчас вернусь, чаю надо вскипятить.
— Не стоит, я уже засыпаю.
Внизу уже ждали только его, но после такого содержательного завтрака Одрик больше ничего не хотел. Чайник уже закипал, когда я дверь постучались. Наконец–то Сем дошел до его дома. Одрик открыл дверь, и столкнулся с Кайте.
— Кайте!?
— Я ведь не перепутала дом?
— Нет, нет, заходи. Сем тебе все передал?
— Все слово в слово. Держи.
Одрик заварил травяного чая. Долго искал чашку, взял одну странную, неизвестно откуда взявшуюся, налил себе чайку. В углу, именующемся кухней, его ждала Кайте, молоко она принесла в том же самом графине с цветочками. Сейчас он стоял на подоконнике.
— Чайку не желаешь?
— Желаю.
Одрик отдал ей свою чашку, а себе взял первую попавшуюся.
— Зачем ты его сюда принесла? — спросил он про графин. — Мне так нравится, когда он у тебя в руках. Завтра пришли Сема, я его отдам обратно.
— Да я сама зайду
— Заходи, пожалуйста. Но завтра меня можно не застать, мы с сестренкой пойдем в ратушу.
— Так она все–таки сестренка?
— Да, а кого ожидали?
— Народ всякое говорит.
— Слушай больше, что народ говорит.
— Я спросить тебя хотела…
— Спрашивай. Только давай пойдем в лавку, или в мастерскую, а то от компании шума, как от стада хвачиков.
Они прошли в саму лавку, а потом в пристройку.
— Смотри, — сказал Одрик, — мои стекляшки. Видишь, сколько цветов могу сделать! Выбирай любую, какая нравится.
В ящиках и просто на столе была россыпь цветного стекла всевозможных форм и расцветок.
— Я возьму этот, синий … (он не расслышал, как был назван осколок). Ты ведь тоже любишь синий.
— Синий цвет большая редкость, его трудно получить, я его очень долго добивался.
— Ну не самая большая редкость в природе, твой синий.
— А что еще реже его бывает?
— Как что? — глядя ему в глаза, произнесла, — Шоколад, например.
Одрик покачал головой:
— Нет, это не редкость. Вот получу наследство бабушки Эфри и куплю этого шоколада. Редкость то, что ни за какие деньги не купишь. Вот твои косы, например. Не тяжело таскать это на голове?