Пандора привычно проглотила все таблетки, не запивая. Она все еще сидела в автомобиле, когда вдруг услышала детский плач. Странно, подумала она, оглядываясь и чувствуя, что таблетки еще не стали действовать в полную силу. И тут прямо перед собой она увидела грудного ребенка. Голова огромная, ножки поджаты к животу, а тельце еще обвивала пуповина. Однако ротик был уже открыт и из скривленных губок вылетали тихие вскрики. Пандора поняла: она должна выскочить из машины, броситься к ребенку и поднять его на руки. Тем более что она знала его. Это был ее собственный ребенок, тот самый, который умер еще до своего рождения. Она хотела встать, но не смогла, словно была прикована к сиденью. Пандора заплакала.
Рыдания сотрясали ее грудь. Вдруг она почувствовала руку Ричарда у себя на плече.
— Не плачьте, Пандора. Все уже позади. Вот выпейте холодной воды и вам станет лучше.
Пандора взглянула сквозь слезы на Ричарда в его большие серые глаза. Он встретил взгляд ее зеленых глаз и понял, что никогда еще не видел в лице женщины столь откровенного страдания.
— Кошмар кончился, Пандора. Все, кто в этом участвовал, уже арестованы. А ваш муж сбежал.
— Да, он сорвался с их крючка. Но он обязательно вернется. Такие, как он, рано или поздно возвращаются. И всегда находятся такие, как я, идиотки, которые попадаются на их приманку, а потом обнаруживают, что освободиться не могут, поскольку уже поздно.
Теперь, однако, таблетки начали действовать. Пандора достала из сумочки платок и зеркальце… «О Господи! — подумала она. — Что же я сделала со своим лицом!»
Ричард улыбнулся ей.
— Может быть, мадам, ваше лицо сейчас вам и не нравится. Но я как раз хотел сказать, что это самое красивое лицо, которое я видел за многие годы.
Пандора улыбнулась Ричарду: таблетки неизменно заставляли ее без устали улыбаться. Но еще и потому, что в английском акценте репортера было что-то очень трогательное. Ричард смотрел на нее несколько озадаченно.
— Знаете, я, собственно, не представляю, что мне с вами делать. Вообще-то я не думал, что проститу… ой, простите! Дорогая моя, я совсем не это имел в виду. Я сказал огромную глупость.
— Как вы меня хотели назвать, мистер Таунсенд?
— Пожалуйста, зовите меня Ричард. — Он покраснел. — Ну, я не думал, что такая женщина, как вы, может попасть в историю, в которую обычно попадают, простите, как раз проститутки.
Пандора вскинула брови. Что бы он ни говорил, это не могло почему-то обидеть ее.
— Среди нас не было ни одной проститутки, мистер Таунсенд.
— Я же уже извинился. И еще раз прошу у вас прощения. Я новичок в этих проблемах. И, пожалуйста, для вас я — Ричард. Обещаю не говорить больше глупости. Меня послали сюда в большой спешке. Я даже не успел изучить суть вашего дела. Единственное, что мне известно, так это то, что ваш муж сбежал из города. — Он заметил, как Пандора вздрогнула, и выругал себя за лишнюю болтовню. — Я просто хотел сказать, что до того момента, как редакция известила меня о вашей готовности дать эксклюзивное интервью, у меня было весьма мало рабочего материала. Ну, я, наверное, вас заговорил. Давайте куда-нибудь поедем, не можем же мы тут сидеть вечно. Где бы вы хотели пообедать? Я угощаю. За обедом мы поговорим обо всем, но только не о вашем деле. Согласны?