— Ричард, сколько раз в своей жизни ты влюблялся?
— Сотни, Гортензия, сотни.
— А со сколькими замужними женщинами ты переспал, а?
Ричард выпил еще вина. Приоткрыл глаза.
— Я бы съел еще кусочек пиццы. Я как-то нехорошо себя чувствую. Со многими, что касается твоего вопроса. С очень многими.
— А с такими женщинами, как я?
— Гортензия, — Ричард положил руку на сердце и рыгнул, — я лишь два раза изменил тебе.
Гортензия возмущенно фыркнула. Этот парень был совершенно неисправим.
— Но, видишь ли, — продолжал Ричард, его глаза сверкали, — когда ты встречаешь «женщину своей жизни», все остальное можно смело вышвырнуть в окно. Прости, дорогая, — извинился Ричард, получив за предыдущую реплику по губам его же собственной салфеткой. — Я так счастлив, Гортензия. И тебя прошу быть счастливой вместе со мной. Пожалуйста, не смотри на меня так жалостливо.
«Реджина» уже закрывалась, но Ричард только-только разгулялся.
Уходя, он прихватил с собой две бутылки кьянти и коробку с недоеденной пиццей.
— Поедем добьем все это у тебя дома. Гортензия. Я настроен по-боевому, а ты?
Гортензия нахмурилась, но согласилась.
— Ладно, Ричард, но только ты садись рядом, а машину поведу я.
Радостно улыбающийся Ричард, с руками, полными пиццы и вина, забрался в автомобиль, откинулся на мягкие кожаные подушки и сказал:
— В воскресенье мы с ней будем там. — Он показал на небо. — Очень высоко и далеко.
Два часа спустя Ричард уже лежал в большой черной «викторианской» ванне в квартире Гортензии. Рядом валялись две пустые бутылки из-под вина и наполовину пустая бутылка виски. Маленькое круглое личико Гортензии появилось из воды на другом конце ванны.
— Попробуй-ка еще, — попросил Ричард, — мне так это нравится.
Гортензия опять пощекотала пальцами ног мошонку Ричарда. Тот уставился на поднявшийся вдруг из мыльной пены напрягшийся член.
— Поднять перископ! — заорал он. — Враги наступают!
Гортензия разразилась гомерическим хохотом. Она обхватила его яички пальцами, мягко сдавила, потом взяла член в рот, и вместе они стали двигаться в горячей воде, полной их запахов. Когда Гортензия поняла, что любовник вот-вот кончит, она уселась на него верхом. Струя семени изверглась в нее. Гортензия склонилась к Ричарду, поцеловала его в губы. «Эх ты, Ричард, негодяй ты этакий, — подумала она. — Ты предал ее, еще даже не переспав с ней. Бедная она сучка».
Она выбралась из ванны, оставив Ричарда похрапывать одного. Вытерлась полотенцем и забралась в кровать. Гортензия всегда знала, что все однажды кончится именно так. Тем не менее переносить разрыв было тяжело. И все же последний акт трагедии состоялся. Он теперь исчезнет из ее жизни. Зато войдет в жизнь другой женщины и там теперь станет откалывать номера. Гортензия знала, что будет скучать без его теплоты, юмора и особенно без его энергии, энтузиазма. Но вот без чего она обойдется очень легко, так это без того Ричарда, который так и остался ребенком. «Няня Гортензия уходит от мальчика Ричарда», — сказала она сама себе и перевернулась на другой бок. Хватит, пора кончать изображать из себя няньку.