— Не забудьте, ужин в восемь, — крикнула Молли вслед уходящим.
Ричард махнул в ответ рукой.
— Теперь вы понимаете, почему я живу в Бостоне? — сказал он. — Всю эту семейную жизнь я могу выдерживать лишь несколько недель. А потом меня одолевает клаустрофобия.
— Я тоже не привыкла к такому числу детей, — сказала Пандора, пожалев, что не надела туфли помягче.
— Да и я люблю детей не особо, — поддержал Ричард.
— О, — Пандора даже остановилась от удивления, — неужели это так, Ричард?
Он кивнул.
— Если честно, то иногда попадаются дети, которые мне нравятся. Но в основном все они достаточно отвратительны до тех пор, пока им не исполнится лет восемнадцать. Только тогда с ними можно о чем-то говорить.
— Я не могу иметь детей, Ричард. — Сердце Пандоры заколотилось в страхе ожидания.
— Вот и здорово, — улыбнулся он, — это еще один аргумент в пользу нашего бракосочетания. Все прочие женщины, на которых я чуть не женился, только и хотели, что иметь детей. Это меня совершенно не устраивало!
Они шли, прижавшись друг к другу, по вересковому лугу. Зелень под ногами была толстой и мягкой. Ричард обнял Пандору, нежно поцеловал в лоб, потом в губы. Она отстранилась, потому что ощутила в его поцелуе разгорающееся пламя страсти.
— Я еще не готова, Ричард. Боюсь, мне потребуется какое-то время, прежде чем я начну вновь что-то чувствовать. Прошедшие годы были для меня слишком ужасными и убийственными.
— Я знаю, дорогая, — ответил Ричард, — и я буду ждать, для меня это не составит проблемы. В конце концов, перед нами еще вся наша жизнь.
Пандора опустилась на траву, легла на спину. Ричард присел рядом, положил голову ей на грудь. Она размышляла: такое счастье не может быть вечным, уж слишком оно хрупкое. «Я сейчас похожа на еще не готовый сосуд, висящий на конце трубки стеклодува. Он вдувает в мою душу радость, но может в любую минуту и ошибиться — дунуть слишком сильно, и тогда сосуд разлетится на множество мелких острых осколков. Так что все происходящее, наверное, лишь мой сон». Решив так, Пандора прижалась к уже тихо спавшему Ричарду.
Солнце село, а ветер задул сильнее. Пандора коснулась пальцами лица Ричарда.
— Где это я? — спросил он, просыпаясь и удивленно оглядываясь. Потом улыбнулся. — А, в объятиях женщины, которую люблю. Пойдем же. Пора возвращаться домой, переодеваться к ужину. После ужина я избавлю вас от ежевечерних семейных картежных игр. Мы уединимся в нашей девственной кроватке, и я почитаю вам «Питера Пэна».
— Мамочка, обязательно скажи Нэн, что я ждал не дождался момента, когда мог бы увести Пандору наверх в спальню и сделать с ней там все ужасные, полагающиеся в такие моменты вещи. Скажешь, мамочка? — шутливо убеждал Молли Ричард. Та понимающе хихикала.