Стало скучно. И мокро.
Надо идти. Или внутрь, или прочь. Надо…
Хлопнула дверь, и женщина вылетела на порог, стала под козырьком крыши, закурила. Красное пятно ее сигареты мерцало в темноте, бликовал экран мобильника.
– Да? Да, это я, черт бы тебя побрал! Ты же говорил, что только поучишь, а он… на нем же живого места не осталось!
Неприятный голос, совсем как у Галины, когда она начинает поучать.
– Нет, не жалко. Да срать я на него хотела, но что завтра скажут? Ну да, я заплатила! Но увидят такую рожу и поймут, что не… я не психую!
Сигарета вывалилась из пальцев и, прочертив дугу, умерла в луже.
– Все. Я спокойна. Я слушаю тебя. Да. Нет. Она сюда приезжала. И видела. Ну конечно, она его видела! И нам повезет, если ментам заявлять не станет… злая была, как черт.
Женщина двинулась к воротам и шла широко, бодро. Полы ее пальто развевались, шарф мокрой тряпкой прилип к плечу, но она не замечала неудобств. Кто она? И какое отношение имеет к Тынину? И не правильнее ли будет последовать за ней, а не лезть к черту на рога? Витольд мучился сомнениями, и пока он решал, женщина исчезла. Только тихо, ласково заурчал где-то мотор автомобиля.
И Витольд решился. Шмыгнув вдоль стены, он добрался до двери, отряхнулся кое-как и нажал на ручку. Не заперто. В сумерках знакомый по прошлым посещениям холл выглядит совсем иным. Потолок его высок, а стены расступаются, и только мертвые лица с укором глядят на Витольда.
Это маски. Обыкновенные глиняные маски, которые сумасшедший Тынин делает с умерших людей. И маски лишь доказывают, что Тынинское безумие – не вымысел.
Когда глаза немного привыкли, Витольд заметил в дальнем конце холла тонюсенькую полоску света. Там находится темная комната, в которой женщина выговаривала мужчине. И там Витольду предстоит…
Он старался не думать о том, что ему предстоит, ибо иначе выплескивающийся из подсознания страх парализовывал. Комната отыскалась без труда. Тынин по-прежнему сидел, скрестив руки на груди, и глядел, как оказывается, на другую дверь. Витольда он услышал, повернулся к нему и, смерив равнодушным взглядом, спросил:
– Вы тоже испытываете необходимость в разговоре со мной?
– Испытываю, – совсем растерявшись ответил Витольд. И почувствовал себя совсем глупо. Тынин кивнул и предложил:
– Садитесь куда-нибудь.
И только теперь Витольд заметил, что лицо его будущего врага хранит на себе следы чужой ярости. И руки забинтованы, и вообще выглядит он препаршиво.
– Я вас знаю. – Тынин по-прежнему говорил, не глядя на собеседника, и эта его манера выводила Витольда из равновесия. – Вы были на похоронах Татьяны Красникиной. И раньше, на похоронах ее сестры, Ольги Красникиной.