Кузькиного лица не рассмотреть. Интересно, а подружка его где? В клубе осталась? Ждет-надеется на Кузькино возвращение и на то, что заболевшая Анечка подрастеряет красоту.
Красоту вообще потерять легко.
– Ну… просто. Не обижайся. – Он отложил книгу и подвинул стул. – Хата классная, конечно. У нас такой, наверное, никогда не будет, только вот… мертвая она какая-то!
Последние слова Кузька произнес шепотом.
– Я зашел и аж мурашки по коже. Позвольте вашу куртку… прошу вас тапочки принять. Жуть! И улыбаются так стеклянненько. Может, они вообще не живые? Не проверяла?
– Нет.
Смешной. И свитер этот, старый, растянутый на горле, ему идет. А вот костюм, как на Сереге, не смотрелся бы.
– Зря. Я бы проверил. Это они тебя уморили. Слушай, наверное, надо позвать кого-нибудь.
– Зачем?
– Ну сказать, что ты очнулась. Маму там. Или отца.
Анечка мотнула головой: бесполезно. Не придут. Никто не приходит, кроме нянечки или горничной, а тем все равно, они служат и улыбаются стеклянненько. Хорошее слово. И Кузька хороший, а она, Анечка, снова дура.
– Я страшная, да? – вдруг захотелось посмотреть в зеркало, убедиться, что на самом деле все не так и плохо, что Анечка даже больная даст тысячу очков вперед той Кузькиной девице.
– Ну… есть немного.
Гад! Мог бы и соврать.
– Ты просто другая стала, – сказал Кузька, и тон его был серьезен. – Позавчера – одна, и вчера та же, а сегодня вдруг раз и совсем другая. Это плохо.
– Почему?
– Потому что люди так быстро меняются, только когда им очень плохо. А я не хочу, чтобы тебе было очень плохо, понимаешь?
Не очень. Какое ему до Анечки дело? Анечка ведь сама по себе. И вообще, остальные в этом доме тоже сами по себе. К этому привыкаешь.
А вот лисы живут семьями.
– Я все-таки позову кого-нибудь, – Кузька поднялся и вышел. И Анечка, пользуясь моментом, сунула руку под матрац.
Гребень исчез.
В операционную Дашку не пустили. И курьер Алексей, с нарочитой заботой подхватив под локоть, заставил сесть на скамейку.
– Все будет хорошо, – сказал он, часто моргая. – Врач ведь сказал, что все будет хорошо.
Врачи лгут. Иногда. Нет, конечно, они не специально. Они сами верят в то, что всемогущи со скальпелем в руке. Джедаи от медицины, стоят на пути смерти. Но иногда не справляются.
– Все будет хорошо, – эхом повторила Дашка.
Она сидела, глядела на плакат, призывавший соблюдать гигиену полости рта, и на второй, где рассказывалось про СПИД. Она слушала, как вздыхает, но не уходит курьер и его присутствие стало бесконечно важным. Она думала о том, что скоро выйдет врач…
В маске?
Или уже без?