— Видишь ли, Мария,— сказала Катарина,— мне показалось, что я его не знала. Он не тот, что раньше. В моем улыбающемся счастливом мальчике я разглядела мужчину.
— Он был рассержен,— сказала Мария.— Может быть, Вашему Величеству не нужно было пока говорить с ним об этом.
— Может быть, мне совсем не следовало говорить с ним об этом. О любовных увлечениях королей, возможно, должны умалчивать все, в том числе и их жены. Мой отец не всегда сохранял верность моей матери. Хотела бы я знать, жаловалась ли она когда-нибудь на этот счет. Нет, она была слишком умна для этого.
— Вы тоже умны. Вашей матери, возможно, тоже пришлось научиться обуздывать свою ревность.
Катарина вздрогнула.
— Ты говоришь так, как будто это только начало, первая из многих последующих измен.
— Но ведь он не изменил вам, Ваше Величество.
— Нет, не изменил, потому что вовремя вмешались брат и супруга этой леди. Это не имеет никакого отношения к добродетели короля. Думаю, поэтому он так зол на меня, Мария... потому что ему не удалось.
— Ваше Величество, он молод.
— На пять лет младше меня. Он напомнил мне об этом.
— Это пройдет, дражайшая леди.
— О, Мария, я так устала. Мне кажется, я вся в синяках и ранах. Мне не было так грустно... так одиноко... с тех пор, как жила в Дарем-хаус, когда думала, что все меня покинули.
Мария взяла руку королевы и поцеловала ее.
— Все не покинули вас, Ваше Величество.
— Нет, ты всегда была там, Мария. О, как хорошо иметь верных друзей.
— Позвольте я накрою вас. Вам нужно постараться заснуть. Когда отдохнете, почувствуете себя сильнее.
Катарина улыбнулась и закрыла глаза.
* * *
Ночью она проснулась от болей, разрывающих ее тело и вызвавших испарину. Метаясь по постели, она стала звать своих фрейлин, но прежде чем они успели подбежать, со стоном упала на пол. Они уложили ее на постель, вызвали врачей, но сделать ничего не могли. В эту сентябрьскую ночь закончилась третья беременность Катарины. Она была короткой, но результат был не менее печальный. Она еще раз не смогла подарить королю сына, о котором он мечтал. Несколько дней она болела, и все это время ее мучили кошмары. Главной фигурой в них был король — огромная грозная тень с жадными, требовательными руками, ласкающими других. Когда же он поворачивался к ней, то протягивал эти руки и кричал: «Дай мне сыновей».