— Не давать пощады! — по-французски крикнул один из преследователей, казалось направлявший действия остальных.
— Держитесь! Готовьтесь, мои храбрецы шестидесятого полка! — внезапно раздался голос сверху. — Сначала разглядите врага. Стрелять вниз, когда я отдам команду.
— Отец, отец! — донесся из тумана пронзительный крик. — Это я, Алиса, твоя Эльси! Пощади, спаси нас!
— Стой! — прозвучал прежний голос с такой тревогой и силой, что его звуки достигли леса и отдались эхом. — Это она! Господь вернул мне моих детей! Откройте ворота! Вперед, мои молодцы! Не спускайте курков, чтобы не убить моих овечек! Отбейте французов штыками…
Дункан услышал скрип ржавых петель; он бросился на этот звук и увидел, что из ворот крепости выходят воины в темно-красных мундирах. Он узнал солдат своего собственного батальона и, став во главе их, вскоре заставил врагов отступить.
На мгновение дрожащие Кора и Алиса остановились: они были поражены неожиданным бегством Дункана и не могли понять, почему он покинул их. Но, раньше чем девушки успели заговорить или хотя бы собраться с мыслями, из клубов густого тумана внезапно появился высокий статный офицер, чьи волосы поседели от долгих лет военной службы. Он прижал Кору и Алису к своей груди, и жгучие слезы потекли по его бледным морщинистым щекам.
— Благодарю тебя, господи! Пусть теперь надвинется какая угодно опасность — твой слуга готов встретить ее! — громко воскликнул он с шотландским акцентом.
Тогда пойдем, чтоб выслушать посла,
Хоть я заранее сказать могу,
Куда клониться будет речь француза.
Шекспир. «Генрих V»
Французы наступали с такими силами, которым Мунро не мог успешно сопротивляться. Казалось, отряд Вебба спокойно дремал на берегах Гудзона и комендант форта Эдвард совершенно позабыл о тяжелом положении своих соотечественников. Индейцы, союзники французов, по приказанию Монкальма наполнили все леса и перелески; их военные крики раздавались в британском лагере, заставляя леденеть кровь в сердцах людей.
Воодушевленный примером своих начальников, гарнизон форта, несмотря на все лишения, опасности блокады, собрал все свое мужество и держался с упорством, делавшим честь суровому характеру их командира.
Казалось, Монкальм удовлетворился тем, что трудный, утомительный переход по пустынным лесам был завершен. Несмотря на свой большой военный опыт, он не попытался захватить близлежащие горы, с которых он совершенно безнаказанно мог бы разгромить осажденных.
Странное презрение к возвышенностям — вернее, боязнь трудных подъемов — можно было бы назвать главнейшей слабостью ведения военных действий того периода. Эта ошибка была порождена привычкой к несложной борьбе с индейцами, во время которой редко возводились крепости и почти бездействовала артиллерия.