Пегги и Мария-Женевьева избежали ожогов благодаря своим плотным резиновым комбинезонам. Синему псу, к счастью, хватило сноровки спрятаться в массивный платяной шкаф, выступающий из груды отбросов.
Со всех концов города неслись отчаянные крики: не всем горожанам повезло добраться до укрытия вовремя, и едкие капли нещадно сжигали их волосы и кожу с ужасающей скоростью.
Пегги с сестрой бросились к раздевалке и застали в ней Альбутокса, который стоял, сурово поглядывая на небо.
– Кто-то нанес слону оскорбление, – проворчал он. – Вероятно, какие-нибудь злосчастные заговорщики. Вот глупцы: неужели они не понимают, что дабу все видит и все слышит?
Пегги Сью согнулась пополам в мучительном приступе кашля. Ядовитые испарения жгли ей горло и легкие. Она отошла подальше от двери, изнемогая от волнения за синего пса, который остался снаружи.
«Ничего, – утешала она себя, – он ум-ница и очень находчивый. Шкаф защищает его не хуже, чем самый прочный дом».
– Слон сильно разгневан, – продолжал цедить сквозь зубы Альбутокс, – и он заставит нас поплатиться за это. Если мы не хотим, чтобы наша жизнь превратилась в ад, мы должны доказать ему наше глубочайшее уважение и преданность, и в качестве первого жеста доброй воли нам надлежит разоблачить предателей, затесавшихся в наши ряды.
– Да, да, непременно, – подхватила Мария-Женевьева. – Я просто не понимаю, в чем эти тупицы могут упрекать нашего благородного, щедрого слона. Ведь нам так хорошо живется в его гостеприимном брюхе! Просто чудесно!
«Ради всего святого, не перестарайся!» – мысленно взмолилась к ней Пегги.
Кислотный ливень длился не менее часа. Когда он наконец утих, улицы тонули в едком дыму. Изваяния, украшавшие перекрестки, стали похожи на бесформенных уродцев. Крыши, лестницы, тротуары – все было изъедено безобразными, похожими на язвы ожогами. Пострадавших уже никто не считал. Всех, кто еще был способен двигаться, отправили промывать улицы водой из шлангов. Воду слон всасывал из луж и озер, когда ему хотелось пить, и небольшая доля ее наполняла резервуары Шринк-сити.
Пегги Сью и ее сестре пришлось принять участие в устранении последствий стихийного бедствия вместе со всеми остальными. Синий пес пока остался сидеть в шкафу – он боялся сжечь себе лапы в разлившихся по улицам лужах пищеварительного сока.
– Не знаю, что думают другие, – шепнула Мария-Женевьева, – но у меня любовь к слону что-то не выросла. По-моему, от таких штучек у любого появится желание сбежать. Как можно терпеть подобное?
Пегги подала ей знак умолкнуть.
«Единомышленников нам здесь не найти, – подумала она. – Никто из окружающих не стремится бежать отсюда. Им очень комфортно в этом кармане: здесь им не угрожает ни голод, ни холод, ни нашествие даззаков. Пока слон защищает их, они и пальцем не шевельнут, чтобы что-то изменить в своей жизни».