Однако впредь ей следовало вести себя осторожно. Она не должна была открыто выказывать свое отвращение, это было не только неблагоразумно, но и опасно. Надо держать себя в руках.
Однако подобное намерение легче выразить словами, чем выполнить на деле. Едва она вошла в общий зал, как там сразу наступила мертвая тишина. Десятки лиц повернулись в ее сторону и с жадным любопытством смотрели, как она направлялась к верхнему концу стола. Смущенная и растерянная прислуга смотрела на нее с надеждой, умолкнувшие валлийцы — насмешливо и дерзко, но особенно наглый взгляд был у Риса ап Овейна.
Изольда сделала вид, что ей нет до него никакого дела. Иногда она задерживалась, бросала приветливое слово одной служанке, другой ласково клала руку на плечо, нашлось у нее доброе слово и для бледного мальчика-пажа, разливавшего эль. Слуги, повинуясь ее указаниям, постепенно приободрились и оживились. Постепенно в зале восстановилась привычная атмосфера, присущая трапезе. Английская речь становилась все громче, увереннее, хотя временами грубые голоса валлийцев перекрывали ее мерное звучание.
Наконец Изольда подошла к своему месту. Рис встал и пододвинул к ней стул, в ответ на любезность она произнесла подобающие для такого случая слова благодарности.
— У тебя все отлично получается.
Он наполнил кубок вином и протянул его Изольде.
— Надо благодарить не меня, а моих родителей, так меня воспитали, это целиком их заслуга, — возразила она.
— Все равно ты молодчина. — Рис подал знак пажу: — Положи своей госпоже самый нежный кусочек жареной птицы.
— Мне что-то не хочется есть, — запротестовала Изольда.
Паж застыл на месте, держа в руках блюдо и переводя испуганные глаза с Риса на Изольду и обратно.
— Тем не менее тебе придется отведать это блюдо, — твердо сказал Рис, собственноручно кладя на ее тарелку аппетитный кусок курицы.
Рис махнул рукой пажу, чтобы тот удалился, и как ни в чем не бывало уселся в кресло.
— Я понимаю, почему ты мне все время возражаешь. Тебе очень хочется перечить во всем, но в конце концов я заставлю тебя выполнять любое мое распоряжение, каким бы незначительным оно ни было. Заруби себе на носу: из каждой нашей стычки я всегда буду выходить победителем.
Изольда подпрыгнула так, как будто ее кольнули шилом. Она вскочила и, забыв о всяком благоразумии, закричала:
— До конца своей короткой жизни, в чем у меня нет ни малейших сомнений, ты будешь проклинать этот день!
В зале смолкли все разговоры. В полной тишине голос Риса прозвучал отчетливо и даже громко:
— Зато я никогда не буду проклинать… — тут он ухмыльнулся, — минувшую ночь.