Юра хорошо, до благодати, отхлестался в русской, опрокинул на себя ледяную бадейку и вернулся к столу. Под пивко с козьим сыром шёл серьёзный разговор. Солировал Гриша Поткин, бывший врач-подводник.
— …И вот что я ещё сообразил: они все хлещут водку как бы для выведения радионуклидов из организма. Торжественно заявляю: водка ни хрена не выводит. Выводит красное вино, и то не нуклиды, а свободные радикалы… кто не знает, что это такое, тому и знать не обязательно, гадость, короче, — но, в общем, вино при облучении действительно немного помогает. Однако они хлещут водку. И одновременно водка у них — что-то вроде средства против взятия сознания под контроль. Типа, успел винтом полпузыря засадить — и контролёр тебе ничего уже сделать не может…
— Ну, это известное дело, в инструкциях отмечено, — сказал Большаков, бывший казахстанский спецназовец, в бане похожий на восточного бая: бритоголовый, узкоглазый, с широченными покатыми плечами и солидным брюшком — впрочем, совершенно непробиваемым с руки; Юра попытался однажды и проспорил полтинник. — Вроде и если выброс на открытом месте застал, тоже нужно пузырь-другой в себя влить, и шанс появится.
— Так вот и я о том же. Организм, или подсознание, или там интуиция — как угодно назови, — в общем, то, чем внутри себя человек понимает, что с ним происходит, и после старается употребить антидот — ну, типа как больная собака лечебную травку находит, понимаете меня, да, нет? А если не употребляет он этот антидот, то погружается в Зону всё глубже и глубже… чёрные сталкеры, например, категорически не пьют, и «монолитовцы» не пьют…
— Реклама героина, — сказал Юра. — «Всего одна инъекция решит проблему алкоголизма и табакокурения».
— О, Юра! Кажется, тебе кто-то звонил, это же у тебя телефон Бреговича исполняет?
Юра бросился к одежде, зашарил по карманам. Два пропущенных звонка. Номер опять не определился…
— Нет-нет, какой может быть отпуск? А за ночь ты не обернёшься, самолёта у меня для тебя нет. Впрочем… вот я подберу третьего, начнёте проходить активизацию — сутки дам. Даже две ночи и день. Но только так, не иначе.
— А если не подберёте?
— Думаю, уже подобрал. Он просто упрямится.
— Можно спросить, кто?
— Нельзя. Свободен.
— …Boom, boom, boom, boom, boom! Каnа hi naj kutz, kutz ehy ja!
Devla, Devla, Devla, mi dzav te mange ando for?
Jek bar?
Kalashnikov,
Kalashnikov,
Kalashnikov,
Kalashnikov, Kalashnikov!!! Eeeeeeh…
Юра выцарапался из сна, зашарил руками, поймал телефон.
— Алло!
Молчание. Чёрное глубокое молчание. Ни шороха, ни треска. Ни голоса. Потом: