Что же являлось главной, объединяющей идеей Российской империи? На мой взгляд, практически все общественные чаяния сводились к одной простой формулировке: 'восстановление справедливости'. Конечно, каждая из социальных и этнических групп понимала эту самую справедливость по-разному. Для крестьянства это давно желаемы 'земля и воля' - возможность трудиться на земле без притеснений и гнета помещиков. Именно это истовое желание, так и не нашедшее реализации в царской России, взнуздали в 1917 большевики и, пользуясь его силой, взяли власть.
Дворяне наоборот справедливость видели в восстановлении своих прав по отношению к крепостным, отнятым у них реформой 1861 года, а также в упрочнении своих свобод и привилегий. Это, кстати, и делало возможным их союз с мощными оппозиционными этническими группами, такие как финская, польская, литовская аристократия, которые, разделяя все требования русского дворянства, требовали вдобавок к ним еще и независимости.
Несмотря на всё различие во взглядах, стремление к справедливости, безусловно, являлось главным посылом, с которым общество обращалось к государству. Именно это желание устроить свою жизнь по-справедливости могло стать новым фундаментом и источником позитивных преобразований, на котором должно возродиться стремительно дряхлеющая Российская Империя.
Но недостаточно просто сформулировать Национальную Идею, нужно создать структуры, которые бы её реализовывали. В России основой такой структурой должны были стать земства. Я изначально придавал им чрезвычайное значение и отстаивал всеми своими, весьма не маленькими надо сказать, силами, временами подключая тяжёлую артиллерию в лице дяди Константина. В частности совместно с ним мы отбили все попытки урезать земства в правах или финансово, а так же передать главенство в нём дворянству. Единственной уступкой с моей стороны стал временный отказ от всесословности волостного земства, ввиду действительно повальной безграмотности крестьянства, которое бы составило в нём большинство.
Земство должно было заложить фундамент процветания Империи, стать основой общественной жизни государства, связующим звеном, между чаяниями простого люда и интересами верховной власти, и социальным лифтом, дающим любому талантливому и деятельному индивиду возможность приложить свои силы и знания к управлению страной, и получить за это достойную награду.
Введение земства было насущной необходимостью: исходя из моего практического опыта царствования за последние три года, было ясно, что управлять страной самостоятельно, пусть даже при помощи кабинета Министров - чрезвычайно неэффективно. Нельзя объять необъятное. Все спускаемые 'сверху' указы в лучшем случае можно было проконтролировать на губернском уровне. Все, что было ниже, оказывалось для нас закрыто непроглядной тьмой местных отчетов и рапортов, верных, в лучшем случае, процентов на двадцать. Поэтому именно проблема эффективного управления на уровне уездов и волостей встала во весь рост перед разработчиками земской реформы.