— Я думаю, нам уже следует сменить обстановку, — спокойно сказал Дэн и распорядился, чтобы подали счет. Расплатившись, он повел ее, держа под руку, к серебристому «роллс-ройсу».
Стояла прекрасная лунная ночь. Спокойный легкий ветерок колыхал вьющийся плющ и трепал волосы Одри. Затем он погнал серые перистые облака по темно-синему звездному небу.
Усадив Одри в машину, Дэн, прежде чем сесть рядом, снял пиджак и забросил его на заднее сиденье. Окруженные гнетущим молчанием, они проехали несколько миль по направлению к дому, когда, не обращая внимания на резкий протест Одри, Дэн свернул с главной дороги на другую, узкую и петляющую.
Свет фар прокладывал яркий туннель в осенней листве. Они ехали до тех пор, пока насыпь с одной стороны дороги не исчезла. Тогда он направил машину на поросшую травой обочину. Невдалеке виднелась роща серебристых платанов.
Выключив фары, он повернулся к ней. Она едва могла различать в темноте четкие линии его лица — блестящие глаза под тяжелыми веками, твердые скулы, волевой подбородок с ямочкой, суровый, но чувственный рот…
— Не нужно так пугаться, Одри. — Голос его был мягким и насмешливым.
— Я и не боюсь тебя, — солгала она. — Я просто хочу домой. Мне с тобой неуютно…
Дэниел потянулся, чтобы отстегнуть ремни безопасности.
— Сначала нам надо поговорить наедине. Она надменно вскинула подбородок.
— Хорошо, говори. Скажи, например, с чего ты взял, будто можешь заставить меня выйти за тебя замуж?
— Я способен разорить твоего отца, Адриана.
Угроза, хотя и произнесенная обычным голосом, показалась ей столь театральной, что Одри чуть не рассмеялась. Но взгляд, брошенный на Дэна, на его лицо, лишенное всякого выражения, предостерег ее — смеяться было не над чем.
Одри застыла словно статуя. Она не мигала, сдерживая дыхание, а мысли ее мчались, как лошади, объятые паникой. Не может ли его угроза быть только хитроумной выдумкой, попыткой проверить ее и испугать, чтобы свести старые счеты? Конечно! Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл. А она почти попалась на крючок!
С проницательностью, которая, казалось, позволяла ему читать ее мысли, он заметил:
— Думаешь, я шучу?
— А разве нет? — Она позволила улыбке вспыхнуть на прелестных губах.
Ответной улыбки не последовало. Его глаза холодно блеснули в темноте.
— Чтобы ты поняла, что к чему, скажу: если бы не я, дело твоего отца давно бы прогорело… — Желая возразить, Одри покачала головой. — Если ты не веришь мне, спроси его самого. Хотя я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.
Ладони ее сделались липкими от холодного пота. Она требовательно спросила: