Вручаю тебе сердце

Страшный сон приснился Одри накануне событий, перевернувших ее жизнь.

Она бежала по лесной тропинке, спасаясь от неведомых преследователей. Земля усыпана еловой хвоей, сухими сучьями.

Вскоре она услышала шум ручья и, ожидая увидеть перед собой мост, прибавила шагу. Еще немного, и она спасена! Однако горькое разочарование ждало ее на берегу: мостик оказался наполовину разрушенным, ближе к противоположному его концу зиял огромный пролом, поскольку верхнюю обшивку смыло водой.

Но пути назад у нее не было!

Уже у самого моста она услышала чей-то предостерегающий крик, перекрывший шум воды, однако она упрямо ухватилась за перила и ступила на шаткие бревна. Она проделала уже примерно половину своего опасного пути, когда раздался треск, и вся конструкция рухнула вниз.

Шок от соприкосновения с ледяной водой, на миг сомкнувшейся над ее головой, парализовал тело. Вынырнув на поверхность, она разглядела мчавшуюся вдоль берега лошадь с пригнувшимся к самой ее спине всадником.

Уверенность в том, что этот всадник обязательно ее спасет, наполняла сердце надеждой, и она изо всех сил боролась с бурлящим потоком. «Помогите!» — крикнула она. И проснулась.

Письмо пришло совершенно неожиданно. Одри с отцом завтракала в столовой. Золотистое, точно мед, осеннее солнце заливало сад и проникало внутрь сквозь решетчатые окна.

Одри в счастливом неведении предстоящих перемен намазывала мармеладом второй ломтик хрустящего хлебца, когда кот по кличке Блэкки, с такой же черной и блестящей, как волосы его хозяйки, шерстью и с такими же зелеными, как у нее, глазами, вспрыгнул на подоконник и уселся на нем подобно изящной статуэтке. Солнечные блики играли на его лоснящейся шерстке и усах, похожих на золоченую проволоку.

— Единственное за сегодняшнее утро, — торжественно возвестила вошедшая служанка, подавая конверт.

Синтия Уайтлоу работала в этом доме много лет и практически считалась членом семьи.

— Спасибо, Синтия.

Клиффорд Сеймур, пожилой, весьма импозантный мужчина с резко очерченными чертами лица и копной седеющих волос, взял письмо. Допивая кофе, он вскрыл конверт, вынул из него сложенный вдвое лист бумаги.

Пока он читал, Одри не сводила вопрошающих глаз с его лица, выражение которого постепенно становилось мрачным и напряженным. Было очевидно, что отец потрясен каким-то известием.

— Что случилось? — спросила девушка.

— Это письмо из Штатов, от Теодора, — медленно произнес Клиффорд, снимая очки в роговой оправе.

— От дяди Тео?

— Именно. — Он протянул письмо, и какое-то смутное предчувствие заставило Одри содрогнуться.