Схоронился я в неглубоком овражке, куда носороги вряд ли сунутся, и на всякий случай приготовился к бою. Вскоре показался головной биомех — кабина так покрыта наростами и бронелистами, что напоминает металлический кочан капусты, спереди торчат три рога длиной в метр, а позади нечто вроде уродливой клешни — бывший кран-манипулятор.
За вожаком проследовали ещё три чугунка размерами поменьше.
Я помахал замыкающему ручонкой, выбрался из овражка и продолжил манипуляции со шлемом.
— Готово, — сказал я, когда мою башку украсили два округлых симметричных нароста. — Теперь, брат Лис, любой встречный сможет честно поинтересоваться у тебя — ты что, женился?
Наросты мало напоминали рога, но выглядели не функциональнее пятой ноги.
Я вздохнул, нацепил шлем, застегнул маску и двинулся в путь на юг, к Чернобыльской АЭС, рядом с четвёртым энергоблоком которой находится «тамбур» — вход в гиперпространственный тоннель.
Логично предположить, что от Обочины к нему ведёт натоптанная тропа, нечто вроде тракта, но на самом деле это не так. В Пятизонье всё слишком быстро трансформируется, и маршрут, ещё вчера казавшийся безопасным, сегодня может стать непроходимым. А уж любая пульсация так изменяет местность, что после неё карты ловушек и гнездилищ чугунков можно отправлять на свалку.
Я обычно уклоняюсь немного к востоку, чтобы избежать наиболее очевидного и оживлённого пути. Шагаю себе потихоньку, никого не трогаю и поглядываю по сторонам — вдруг что интересное нарисуется?
До развалин посёлка Кулажин я добрался без затруднений, зато на его окраине меня атаковала стая мозгоклюев. Пришлось чуток пострелять, сбить наземь самых крупных тварей и прибавить ходу, чтобы удрать от мелких.
Эти создания, способные выводить из строя импланты, обитают в пределах энергетического поля и далеко от него не уходят, поэтому лучшее средство против них — расстояние.
Кулажин остался позади, и я почти добрался до места, где на картах обозначено село Михалёвка, а на самом деле нет даже руин, когда «подал голос» датчик биологических объектов.
— Вот так сюрприз, — сказал я, останавливаясь и пытаясь определить, где же прячутся эти самые объекты и сколько их.
В Пятизонье проживает один вид биологических существ — хомо сапиенс сапиенс.
Тепловизор ничего не показывал, сонар молчал, и это означало, что сородичи, оказавшиеся на моём пути, маскируются, причём делают это хорошо. А прятаться есть смысл только тому, кто задумал что-то нехорошее — например, прибить меня и завладеть экипировкой.
Я подумал, не войти ли в форс-режим, но потом решил, что ну его…