Синдбад посмотрел на меня с улыбкой.
Рёв мотора возвестил, что наши скромные персоны обнаружены кем-то из крупных биомехов. Но мы уже проскочили опасный участок и оказались на узкой полосе свободного от руин берега.
— Стой, боец! — воскликнул я, когда Колючий вскинул «мегеру». — Вряд ли он сюда полезет!
И точно — чугунок порычал, но убедился, что мы удаляемся, после чего замолк и уполз в логово. Утихающий шелест возвестил, что мозгоклюи начали приходить в себя и полетели обратно на «пастбище».
— Отлично, — сказал я. — Осталось немного, пройти по Кольцевой, где рапторы порой гонки устраивают, и…
В этот момент меня повело, закачало, серый туман затянул поле зрения, и в нём начали проявляться отдельные объекты: мостовая под ногами, в стороне — остатки армейского блок-поста, бетонные блоки смяты и покорёжены, как пластилиновые кубики, а впереди — громадный разлом, трещина, из которой поднимается чёрный дым, а на дне что-то светится багровым огнём.
Картинка продержалась мгновение, а потом исчезла, оставив чёткую мысль: «На восток, надо идти на восток».
— …такое? — голос Колючего показался очень резким, болезненно ударил по ушам.
— А? — встрепенулся я, пытаясь показать, что всё в порядке, ничего не произошло.
— Что с тобой такое? — повторил беглый праведник. — Мне показалось, что твои импланты… они как бы раздвоились, мгновение я воспринимал двойной комплект сигналов.
Вот бионик чёртов!
— А мне почудилось, что ты как-то остекленел, — добавил Синдбад.
— Задумался, — быстро оправдался я, одновременно судорожно вспоминая, где в Москве есть такая трещина.
Понятно, что во время очередного «сеанса связи» я увидел то, что видит в данный момент дубль. И если я вспомню, где находится этакая хрень, то смогу определить, где в данный момент ошивается моя непутёвая копия.
Поначалу, сразу после Катастрофы, тектонических разломов на территории Москвы имелось чуть ли не с полдюжины, но затем большинство из них закрылось, затянулось. Остались только два, причём один как раз в том районе, куда собирался отправиться дубль — в парке академии Тимирязева, в непосредственной близости от «резиденции» неодруидов.
Выходит, что моё отражение сейчас там.
Далековато, ёлки-палки, но главное, чтобы оно не ушло дальше на восток.
— Да, задумался, — повторил я. — Пошли-пошли, нечего отдыхать, а то расселись тут, отвались мой хвост.
Сказано — сделано, и вскоре нашим глазам предстала серая лента Московской кольцевой. В пятьдесят первом она пострадала, местами возникли трещины и ямы, но рапторам, любившим здесь резвиться, подобное не мешало. Эти твари использовали её как гоночно-прыжковую трассу.