— Насколько нам известно, — продолжал Тагоми, — мистер Бейнс везет с собою подробный отчет о разработанных в Швеции новых способах изготовления изделий из пластмасс. Если нам удастся заключить соглашение с его фирмой, мы обязательно применим пластмассы во многих случаях, где сейчас приходится использовать весьма дефицитные металлы.
Уже в течение многих лет, размышлял Тагоми, Пацифида пытается добиться от Рейха осязаемой помощи в области применения синтетических материалов. Однако крупные немецкие корпорации, в особенности «И. Г. Фарбен», засекретили свои патенты, тем самым став монополистами в применении пластмасс, и в частности полиэстера, во всемирном масштабе. Благодаря такой практике Рейху удается удерживать определенный перевес во внешней торговле над Пацифидой, а в области технологии он ушел вперед по меньшей мере на десять лет. Межпланетные ракеты, которые запускала Процветающая Европа, делались большей частью из жаропрочных пластмасс, очень легких и таких прочных, что выдерживали даже удары крупных метеоритов. Ничего подобного в Пацифиде не было; все еще продолжали применяться такие натуральные волокнистые материалы, как древесина и, естественно, широко распространенное металлическое литье Тагоми весь съежился, когда подумал об этом. Ему доводилось видеть на промышленных ярмарках достижения немецкой технологии, включая изготовленный целиком из синтетических материалов легковой автомобиль, который стоил около шестисот долларов в валюте ТША.
Однако вопрос, о котором он только упомянул, но ни за что не открыл бы его содержание всем этим «пинокам», ошивавшимся под конторами торговых миссий, касался того аспекта приезда Бейнса, о котором весьма туманно намекалось в первоначальной шифровке из Токио. Кодированные сообщения были весьма редки и касались обычно вопросов, так или иначе связанных с соображениями государственной безопасности, а не с торговлей или предпринимательством. Да и сам шифр был метафорического свойства, поскольку использовал поэтические строчки с целью сбить с толка радиоперехватчиков Рейха — они умели расшифровывать любой прямой, недвусмысленный код, каким бы сложным он ни казался. Было совершенно ясно, что именно Рейх имел в виду власти в Токио, а не квазиоппозиционные группировки на островах метрополии. Ключевая фраза «Снятое молоко — единственная его пища» была взята из детской песенки «Фартучек», где говорилось о разных чудесах и диковинах и где были такие строки:
И кому же хочется стать простой наживкой!
Потому-то пенка выдает себя за сливки.