Он почувствовал, что начал тяжело дышать, представляя себе волосатого мясистого мужлана, крепко закабалившего Джулию, сделавшего жизнь ее убогой и несчастной… Я знаю, что она в конце концов кончит тем, что убьет себя, если не найдет подходящего мужчину — нежного, чуткого, доброго, такие часто встречаются среди ученых, который был бы в состоянии понять все ее трудности, с которыми она сталкивается.
Я был слишком грубым с нею, подумал он. Но я не такой уж плохой, сколько есть мужчин гораздо хуже, чем я. Я всегда мог угадать, о чем думает, чего хочет, когда она начинала дурить или когда у нее было плохое настроение или меланхолия. Я так долго заботился о ней, стараясь ей угодить. Но этого оказалось недостаточно. Она заслуживала большего. Она заслуживает куда большего.
— Я ставлю машину, — сказал Эд. Он нашел подходящее место и теперь давал задний ход, оглядываясь через плечо.
— Послушай, — обратился к нему Фринк, — можно сделать парочку образцов моей жене?
— А я и не знал, что ты женат, — занятый всецело установкой машины, Эд ответил ему чисто машинально. — Разумеется, но только не из серебра.
Эд заглушил мотор пикапа.
— Вот здесь, — сказал он. Дыхнув дымом марихуаны, загасил окурок о крыло и швырнул его на пол кабины. — Пожелай мне удачи.
— Ни пуха, ни пера, — сказал Фрэнк Фринк.
— Вот, послушай. На обороте сигаретной пачки есть одна строфа японской «вака». — Эд вслух прочел стих, стараясь перекричать шум уличного движения:
Услышав крик кукушки,
Я поднял взор туда,
Откуда он пришел;
И что же я увидел —
Только бледную луну
На предрассветном небе.
Он вернул пачку «Чиен-лаис» Фринку и произнес:
— К черту! — после чего хлопнул Фринка по спине, ухмыльнулся, открыл дверцу, подхватил плетеную корзину и вышел из пикапа.
— Я разрешаю тебе бросить десять центов в счетчик, — сказал он, становясь на тротуар.
Еще через мгновенье он затерялся среди других пешеходов.
Фринк вышел из кабины и бросил монету в прорезь счетчика.
Джулия, подумал он, ты так же одинока, как и я?
Я боюсь всей этой затеи с ювелирным промыслом. Что, если из этого ничего не выйдет? Именно так считает Оракул. Слезы, вопли, ругань…
Мужчина смело смотрит в лицо сгущающимся теням своей жизни. На своем пути к могиле. Будь она здесь, все было бы не так уж плохо. И вообще, не было бы так плохо.
Я боюсь, понял он. Предположим, Эд не продаст ни единого предмета, предположим, нас засмеют?
Что тогда?
* * *
На простыне, постланной на полу комнаты, Джулия лежала с Джо Чиннаделла, повернув его прямо перед собою. Было тепло и душно от полуденного солнца. Их тела стали влажными от обильного пота. Капля, скатившись со лба Джо, задержалась на мгновенье на его скуле, затем упала ей на горло.