Вечер вторника, шестого сентября.
Джек Уиллоус сидел скрестив ноги на полу в своей гостиной и разбирал лежащую перед ним на старой газете катушку от удочки. Он сматывал леску, и она ложилась на ковер кругами.
Айзек Уолтон использовал леску из сплетенного конского волоса, преимущественно из хвостов жеребцов. К концу восемнадцатого века леску начали делать из шелка, пропитанного маслом в слабом вакууме, и, чтобы получить совершенную поверхность, прогревали при ста пятидесяти градусах по Фаренгейту в течение десяти часов.
Сейчас леску делают из синтетических волокон с пластиковым покрытием и приспособленной к соленой воде. Уиллоус планировал пару дней половить рыбу в устье рек на побережье.
Зазвучал вызов домофона. Он отпил виски и продолжал чистить и смазывать катушку. Зуммер прозвучал снова. Он поднялся и подошел к микрофону.
Клер!
Он просигналил ей, отпер входную дверь и вернулся к катушке и виски. Несколько мгновений спустя он услышал звук лифта, рокот его дверей и шаги Клер в коридоре.
На ней были черные брюки, белая блузка, поверх которой был надет черный жилет. Она повернулась, словно в пируэте, и спросила:
— Ну как, идет мне?
— Очень.
— А тебе не кажется, что брюки чересчур в обтяжку?
— Может быть, немного.
— Благодарю.
Он продолжал разбирать катушку. Клер нагнулась над ним. Он ощутил пьянящий запах духов. А она уловила запах виски. Он соединил половинки катушки и повернул ручку. Зазвучала трещотка.
Клер села на ковер рядом с ним. Их колени соприкоснулись, и она слегка отодвинулась.
— Ты умеешь угадывать, о чем я думаю?
— Почти никогда.
— Я верю, что у каждого из нас есть что-то, чего никто и никогда не должен касаться. И когда доходит до этого, все мы и каждый в отдельности чувствуем себя очень одинокими. Бывают времена, когда я переживаю это очень тяжело. Ты понимаешь, о чем я говорю, Джек?
Уиллоус не поднимал головы, чтобы не встретиться с ней глазами.
— Я звонила тебе целую неделю, — сказала Клер. — Оставила дюжину записок. В понедельник утром тебя не было на службе. Бредли сказал, что ты звонил и сообщил, что болен.
Она выждала момент и шла теперь напрямик.
— Она звонила тебе?
— Кто?
— Шейла, — сказала Паркер, — твоя проклятая жена, о ком же еще, по-твоему, я могу говорить?
— Нет, еще не звонила.
— Сегодня шестое сентября, Джек. Начало занятий в школе, и твои дети уже в Торонто. Если бы она собиралась тебе позвонить, она бы это уже сделала.
Уиллоус начал наматывать леску на катушку. Он делал это медленно, чтобы витки не спутались. Трещотка издавала редкие щелчки.
— Что-нибудь планируешь на вечер?