— Не раньше, чем вы мне расскажете, где бумаги, — сказал Рики. Теперь он уже держал служащего за горло.
— Их забрали!
— Прекрасно. Кто их забрал?
— Мужчина и женщина. Недели две назад. Что, черт возьми, происходит?
— Сколько они вам заплатили?
— Да уж побольше вашего. Гораздо больше. Вы поймите, я же не думал, что это так чертовски важно. Всего-то одна папка, в которую два десятка лет никто не заглядывал. Тоже мне, проблема.
— Особенно когда вам вручают наличные.
Служащий помялся, пожал плечами:
— Полторы тысячи. Сотенными.
Все те же две недели, переведенные на язык стодолларовых бумажек. Он оглянулся на стопку папок и с отчаянием подумал о потраченных впустую часах.
— Хорошо, они заплатили вам и забрали папку, но вы же не настолько глупы, правда?
Служащий дернулся:
— О чем это вы?
— О том, что, проработав столько лет в архиве, вы должны были научиться прикрывать свою спину, верно? Вы бы не отдали папку, не сняв с нее копии, так?
— Ну да, копию я снял, — неохотно согласился служащий.
— Давайте ее сюда, — сказал Рики.
Служащий поколебался:
— А вы заплатить собираетесь?
— Считайте оплатой то, что я не стану звонить вашему начальству.
Служащий наклонился, выдвинул ящик стола. Порывшись там, он вытащил конверт и отдал его Рики.
— Вот, — сказал он. — И оставьте меня в покое.
Рики заглянул в конверт.
— Что это такое? — спросил он.
Служащий выудил из стола еще один конверт, поменьше.
— И вот еще, — сказал он. — Это было пришпилено к папке. Я им его не отдал. Сам не знаю почему.
— Что там?
— Полицейский рапорт и свидетельство о смерти.
У Рики перехватило дыхание.
— А что уж такого важного в какой-то нищей бабенке, которая побывала тут двадцать лет назад? — спросил служащий.
— Кое-кто совершил ошибку, — ответил Рики
Выйдя из больницы, Рики направился в сторону Гудзона, в небольшой сквер, где можно было посидеть на скамейке и куда почти не доносился городской шум.
Он быстро отыскал скамейку и уселся, положив на колени папку и конверт. Рики немного помешкал и открыл папку.
Пациентку, с которой он встречался двадцать лет назад, звали Клэр Тайсон. Имя это ничего ему не сказало. Ни одно лицо не всплыло в памяти. Ни один голос не зазвучал в ушах. От неспособности припомнить хотя бы одну подробность его пробрала ледяная дрожь.
Рики торопливо прочитал бланк приема. Женщина поступила в состоянии острой депрессии, сочетавшейся с паническим страхом. В клинику ее перевели из палаты «скорой помощи», куда она попала с ушибами и рваными ранами — свидетельствами жестокого обращения со стороны мужчины, который не был отцом ее детей. Медицинской страховки у нее не имелось.