А за это за всё
Ты отдай мне жену-у.
Ты уж стар, ты уж се-ед,
Ей с тобой не житьё,
С молодых юных ле-ет
Ты погубишь её-о-о.
Невыразительные круглые глазки Горыныча увлажнились: как всякий деспот, он был слезлив.
– Дальше, – тихо сказал он.
Пел дальше Иван, –
Мы сидели вдвоё-ом,
Месяц плыл золотой,
Всё молчало круго-ом.
И Иван с чувством повторил ещё раз, один:
Эх, месяц плыл золотой,
Всё молчало круго-ом…
– Как ты живёшь, Иван? – спросил растроганный Горыныч.
– В каком смысле? – не понял тот.
– Изба хорошая?
– А-а. Я счас в библиотеке живу, вместе со всеми.
– Хочешь отдельную избу?
– Нет. Зачем она мне?
– Дальше.
Повёл дальше Иван, –
– Это не надо, – сказал Горыныч. – Пропусти.
– Как же? – не понял Иван.
– Пропусти.
– Горыныч, так нельзя, – заулыбался Иван, – из песни слова не выкинешь.
Горыныч молча смотрел на Ивана; опять воцарилась эта нехорошая тишина.
– Но ведь без этого же нет песни! – занервничал Иван. – Ну? Песни-то нету!
– Есть песня, – сказал Горыныч.
– Да как же есть? Как же есть-то?!
– Есть песня. Даже лучше – лаконичнее.
– Ну ты смотри, что они делают! – Иван даже хлопнул в изумлении себя по ляжкам. – Что хотят, то и делают! Нет песни без этого, нет песни без этого, нет песни!.. Не буду петь лаконично. Всё.
– Ванюшка, – сказала Баба-Яга, – не супротивничай.
– Пошла ты!.. – вконец обозлился Иван. – Сами пойте. А я не буду. В гробу я вас всех видел! Я вас сам всех сожру! С усами вместе. А эти три тыквы… я их тоже буду немножко жарить…
– Господи, сколько надо терпения, – вздохнула первая голова Горыныча. – Сколько надо сил потратить, нервов… пока их научишь. Ни воспитания, ни образования…
– Насчёт «немножко жарить» – это он хорошо сказал, – молвила вторая голова. – А?
– На какие усы ты всё время намекаешь? – спросила Ивана третья голова. – Весь вечер сегодня слышу: усы, усы… У кого усы?
– А па-арень улыбается в пшеничные усы, – шутливо спела первая голова. – Как там дальше про Хаз-булата?
– Она мне отдалась, – отчётливо сказал Иван.
Опять сделалось тихо.
– Это грубо, Иван, – сказала первая голова. – Это дурная эстетика. Ты же в библиотеке живёшь… как ты можешь? У вас же там славные ребята. Где ты набрался этой сексуальности? У вас там, я знаю, Бедная Лиза… прекрасная девушка, я отца её знал… Она невеста твоя?
– Кто? Лизка? Ещё чего!
– Как же? Она тебя ждёт.
– Пусть ждёт – не дождётся.
– Мда-а… Фрукт, – сказала третья голова.
А голова, которая всё время к жратве клонила, возразила:
– Нет, не фрукт, – сказала она серьёзно. – Какой же фрукт? Уж во всяком случае – лангет. Возможно даже – шашлык.