— Что? — изумился Норт.
Саша удержала его за руку. Вытряхнув содержимое сумочки, Вайолет рылась в поисках сигарет.
— Присядь-ка. И давай рассказывай. Сигареты на туалетном столике.
— Мастер зубы заговаривать, ловелас недоделанный. Вот так бы гаду и врезала. Бедная девочка, как я ей сочувствую.
— Пойду-ка я пожалуй, — проговорил Норт.
— Стой! Вайолет, а ну садись. И успокойся. Не стоит оно того.
— Да вы только ее послушайте! — расхохоталась Вайолет.
— Да в общем, то же можно сказать о чем угодно. Все — суета сует, — предположил Норт. — В большинстве случаев мы бессильны что-либо поделать.
Руки его неподвижно лежали на коленях.
— А тебе откуда знать? — вскинулась Вайолет. — Я про себя говорю.
— По крайней мере, мы — вместе, — отозвалась Саша. — Мы вообще-то в отпуске. Меня стошнило.
— Да я слышала. Вот гадство.
Послышался неумолимый храп Каткарта: точно ярды и ярды гравия сперва сгребали вверх по склону, а потом ссыпали вниз по жестяному листу. Сон: разновидность предсмертного хрипа.
Кто-то забарабанил в стену.
Все друг друга слышали.
Шейла заставила себя рассмеяться.
Голос Хофманна:
— Где, к чертям собачьим, тебя носило?
— Неважно, — бросила Луиза. И принялась беспечно насвистывать.
— Я задал вопрос.
— В таком случае спрошу и я: а тебя где носило?
— Заткнись!
— Что, не преуспел? Ах ты, бедняжка.
Вайолет чуть не расплакалась.
— Она такая милая; мне она с самого начала понравилась.
— Я устала, — сообщила мужу Луиза. — Спать ложусь.
Шейла, сидя в постели, застегнула пижаму. Когда ты в группе, среди друзей, мир глобально, постоянно меняется; даже когда ты одна, столько всего нового можно увидеть!
Дверь внезапно громыхнула — и распахнулась. В номер ввалился Гэрри Атлас.
— Ой, бл..! Где тут, на х… свет?
Шейла накрылась одеялом. Гэрри тяжело плюхнулся на край постели.
— Вот и мы… — объявил он.
Гэрри обвел взглядом комнату, причмокнул губами. Почти опрятный — этак подчеркнуто-опрятный! — в новехоньком пиджаке «Симпсон», в трикотажной рубашке и расклешенных брюках. Гэрри тяжело дышал: пьяно-багровая физиономия местами налилась инфракрасным светом и чуть сместилась с оси. Под глазами и вокруг носа плоть словно разошлась в разные стороны. Если внимательно приглядеться — вот как Шейла! — можно было различить контуры костей и двадцатилетнюю впалую затравленность. Губы уже сложились складками — как если бы внутри зубов не хватало. Из пиджачного кармана торчал необрезанный кончик кубинской сигары.
— Ну, Шейлочка, — вздохнул он, — как делишки-то?
Гэрри явно устал.
— Я тут, Шейлочка, столкнулся внизу с чертовски интересными людьми. Правда интересные; классные ребята! Да только я по-ихнему разговаривать не умею.