Перед этим сказочным зрелищем все мы в один голос издали восторженный вопль, но тут кто–то рядом недовольно заворчал:
— Вы что, белены объелись? Орете на всю улицу!
Окрик мгновенно перенес меня обратно в Шамони. Спустившись с заоблачных высот, я дал незнакомцу два–три душеспасительных совета. Разделавшись с ним, я обратился к телескопмену и, заплатив ему сполна, сказал, что мы удовлетворены прогулкой и не станем возвращаться на вершину, чтобы спуститься, как полагалось бы, телескопом. Телескопмен был тронут нашей предупредительностью, избавлявшей его от лишних хлопот: ибо если бы мы захотели вернуться, ему пришлось бы снимать нас с горы при помощи линзы.
Я считал, что уж теперь–то нам обязательно дадут дипломы. Мы сходили к Главноуправляющему, но этот субъект до тех пор кормил нас завтраками, что мы так и уехали ни с чем. Вот до чего доводят шовинистические предрассудки! Впрочем, и он с нами хлебнул горя. Он надолго запомнит нас и наше восхождение на Монблан. Он даже высказал сожаление, что в Шамони нет сумасшедшего дома. Очевидно, боялся, что мы сведем его с ума. Мы с Гаррисом, собственно, этого и добивались, и если не преуспели, то единственно за недостатком времени.
Пусть читатель не ждет от меня ясного совета – лезть ему на Монблан или не лезть. Могу сказать одно: если он трусоват, то радости этой экскурсии не возместят ему предстоящих трудностей и лишений; если же он человек неробкого десятка, если он молод и здоров и наделен характером и волей и если он в состоянии на всякий случай — чем черт не шутит! — обеспечить семью, то восхождение доставит ему бездну удовольствия, а уж последующих восторгов, рассказов и воспоминаний о том, что он увидел с вершины, хватит ему с избытком на всю жизнь.
Впрочем, и такого человека я не стал бы уговаривать лезть на Монблан, как не стал бы и отговаривать. Если же он по собственному почину предпримет такую попытку, я поставил бы ему, осторожности ради, следующих два условия: во–первых, выбрать ясный, безветренный день, а во–вторых — ни в коем случае не платить телескопмену вперед. Ходят смутные толки, будто наивных туристов, заплативших вперед, этот изверг, подняв на вершину, оставляет там на вечные времена.
Однажды в том же Шамони прохожие, глядя в телескоп, стали свидетелями ужасающей трагедии. Представьте себе дознание, на котором слышатся следующие вопросы и ответы:
Следователь. Вы присутствовали при том, как этот человек погиб?
Свидетель. Да, присутствовал.
Следователь. Где он в это время находился?
Свидетель. Близ самой вершины Монблана.