— А были среди них ученые? — спросил бродяга. Тут все, конечно, хохотать, — ученость в те времена была не в большом почете. Бродягу, однако, это не смутило. Он сказал, что сам он, правда, несколько опередил свой век, но ничего не значит, — ученых будут уважать рано или поздно. Он сказал, что завтра же выйдет на дракона. Кто–то протянул ему из сострадания изрядное копье, но бродяга от него отказался со словами: «Копье не для ученых». Его отвели в людскую, накормили и положили спать на конюшне.
Утром он собрался в поход, и толпы народа вышли проводить его. Император сказал:
Одумайся, возьми копье, а ранец оставь.
Но бродяга только буркнул себе под нос:
Это не ранец! — и без долгих слов отправился в путь.
Дракон уже поджидал его, готовый к бою. Он извергал густые клубы сернистого дыма и багровое пламя. Рыцарь–бродяга исхитрился занять удобную позицию, отстегнул своп цилиндрической формы ранец — это был обыкновенный, хорошо известный нам теперь огнетушитель, — улучил минутку, прикрутил кишку и пустил в дракона струю, целясь прямехонько в пасть, в самую середку. Огонь в мгновенье погас, дракон съежился и тут же издох.
Этот человек умел шевелить мозгами! У себя в лаборатории он выводил драконов из яиц, выхаживал их, как родная мать, изучал и, пока они росли, терпеливо производил над ними всякие опыты. Таким образом он установил, что огонь — основной жизненный принцип дракона; загасите его огонь, и дракон уже не сможет пускать пары, он должен издохнуть.
Но копьем не загасишь огня, а потому он изобрел огнетушитель. Услышав, что дракон убит, император пал герою на грудь и сказал:
Избавитель, объяви свою просьбу! — при этом он каблуком просигналил дочерям, что пора им построиться всем взводом и выступить вперед. Но бродяга на них и не глянул. Он только сказал:
Просьбишка моя в том, чтобы мне было отдано на откуп производство очков и продажа их по всей Германии.
Услышав это, император отскочил, как ошпаренный.
— Пустяки просьбишка! — вознегодовал он.— Клянусь моим величием, первый раз вижу такого нахала! Ты бы уж кстати попросил у меня все доходы моей императорской казны!
Но слово монарха есть слово монарха, пришлось сдержать его. Ко всеобщему удивлению, бескорыстный монополист сразу же так сильно сбавил цену на очки, что население, стонавшее от лютых поборов, вздохнуло свободнее. Император же в ознаменование столь великодушного начинания, а также в доказательство высочайшей милости издал приказ, предписывавший всем и каждому покупать очки у названного благодетеля и носить их, хотя бы и без всякой надобности.