Загадка Куликова поля, или Битва, которой не было (Егоров) - страница 37

Отдельная проблема, даже целый пласт проблем, с широко известным благословением на битву Сер­гия Радонежского и участием в подготовке к ней ми­трополита Киприана. Роль Сергия тоже меняется по мере формирования окончательной версии «Сказа­ния о Мамаевом побоище». Вообще не упомянутый в «Задонщине», в Летописной повести он посылает гра­моту со своим благословением вдогонку московскому войску, а в «Сказании» уже лично благословляет Дмит­рия на ратный подвиг и даже отдает ему двух своих монахов. Здесь тоже наглядно проступает процесс формирования мифа, как и в случае с митрополитом Киприаном. С учетом того, что пребывание Киприана осенью 1380 года в Москве весьма спорно, а на Сер­гия московский князь имел большой зуб, скорее всего оба церковных иерарха были приобщены московски­ми летописцами к делу задним числом, с одной сторо­ны в обоснование благоверности Дмитрия Донского, а с другой – во славу Православной церкви.

В общем, как-то получается, что от некогда ог­ромного и блистающего священной белизной, а ныне окончательно растаявшего монолита айсберга «Руси защитник» остается одно мокрое место. Зато это мок­рое место радикально снимает все вопросы, оказав­шиеся не по зубам сценарию «Руси защитник». Не был, не ходил, не участвовал. На нет и суда нет. Даже не решаемая другими сценариями проблема прозва­ния Дмитрия Донским тут решается в новой плоско­сти восприятия. Современники Дмитрия Ивановича даже не подозревали, что великий князь Московский и Владимирский был еще и Донским. Но после того как монах Кирилло-Белозерского монастыря Евфросин, известный своим «творческим» переписыванием летописей, поименовал Куликовскую битву «Задонщиной», последующим летописцам-соавторам Кули­ковского мифа прозвать Донским ее главное дейст­вующее лицо, что называется, сам Бог велел. Но доду­мались до этого, судя по всему, только в XVI веке.

Большинство из нас, простых смертных, по про­стоте душевной полагают, что в далеком нашем про­шлом все было и происходило именно так или хотя бы в основном так, как изложено в учебниках исто­рии. На самом деле это, мягко говоря, не совсем так, а зачастую и вовсе не так.

Что было, то было. Но история-это не то, что было и как было, а о том, что и как было. Или иногда вообще о том, что вроде бы было, а на деле вовсе и не было или было вовсе не так. Эти представления и выдумки фор­мируются учебниками в школе и художественной ли­тературой после школы или вместо школы. Лишь не­многие, профессионально занявшиеся историей, до­бираются до специальной литературы. Но даже из них не все утруждают себя копанием в первоисточ­никах. Их можно понять. Читать, например, наши ле­тописи -занятие донельзя занудное и, как правило, малоинформативное. А чтобы ознакомиться со ста­ринными подлинниками из Халифата или Поднебес­ной, вообще надо сначала выучить древние арабский и китайский языки. Зато те немногие упорные и пре­данные, кто сумел заставить себя выучить, посидеть и проштудировать, стали некими монополистами в пра­ве на их интерпретацию и, тем самым, создание сво­ей оригинальной истории, чтобы потом вольно или невольно навязать ее читателям в своих ученых тру­дах. Таких упорных действительно немного. Извест­ных российских «первоисториков» можно пересчи­тать по пальцам одной руки: В.Татищев, Н. Карамзин, Н. Костомаров, С. Соловьев, В. Ключевский. В крайнем случае, можно задействовать вторую руку, тогда паль­цев точно хватит. Именно труды этой пятерки-десятки читают профессионалы, ленящиеся копаться в перво­источниках, но пишущие популярные учебники исто­рии и исторические статьи энциклопедий. Что же, та­ким образом, мы имеем на самом деле?