Единственный вывод, который можно сделать, прочитав обе Повести, очевиден и печален: ни краткий, ни пространный варианты Повести не являются описаниями некого действительного сражения и не сообщают нам никаких реальных данных о нем. Если Краткую повесть еще можно посчитать неким «летописным» осмыслением «Задонщины», попыткой воссоздать свойственное летописям описание великого судьбоносного сражения по художественному произведению, то Пространная повесть далека даже от этого. Пространность изложения оборачивается в ней лишь множественностью молитв и обилием пролитых великим князем слез. Единственная цель Пространной повести – показать величие и могущество христианской православной веры на материале Краткой повести, соответствующим образом отобранном и полностью целенаправленно переработанном в духе Ветхого завета. Победа над врагом, над неверными достигается не полководческим талантом, не героизмом воинов, а единственно слепой верой в Бога и преданием себя Его милости в беспрерывных молитвах и слезных мольбах о спасении. Для победы над Мамаем не требуются талантливые полководцы и мудрые воеводы, не нужны умелые бойцы и воинская доблесть – судьбу битвы все равно решает Господь Бог Своим небесным воинством и огненными стрелами, поражающими неверных.
Так в результате из одного фантома создался другой фантом с попутным порождением неких «летописных подробностей».
«Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русского» обычно не включают в число произведений Куликовского цикла, но оно совершенно необходимо для понимания вошедших в этот цикл «исторических» документов, в первую очередь Летописной повести.
Хотя ряд авторитетных исследователей прошлого, включая А. Шахматова, полагали, что «Слово о житии» появилось непосредственно после кончины Дмитрия Ивановича, а его автор присутствовал при погребении князя, более вероятным с учетом исследований В. Адриановой-Перетц и М. Салминой представляется все же появление этого произведения где-то в первой половине XV века. А слова «царя русского» в заглавии и обращения в тексте подвластных Дмитрию князей к нему как царю вообще дают возможность отнести произведение скорее к XVI веку. То есть в лучшем случае начальный вариант «Слова и житии» – примерный ровесник Краткой летописной повести. Может быть, он появился еще раньше, так как описание Куликовской битвы в нем даже более скудное, чем в летописи. Мамаеву побоищу посвящен всего один абзац: